Она с размаху выдала мне такую затрещину, что я чуть не прикусил язык. После этого штаны соскочили как-то даже сами собой.
И тут меня ждал чудовищный конфуз. Выпрыгнув на волю, то ли от переживаний, то ли от приятных воспоминаний член взмыл свечой. Кресло было глубоким, и получилось так, что член оказался прям на уровне ее лица. Она подвинулась ближе, потом, брезгливо сморщив носик, сказала:
— Ну-ка влево поверни! Вправо! Вниз, вверх...
Ну, вверх поворачивать его было совсем не надо. Член стоял как свечка. Тем более прямо перед подо мной был прекрасный вид на ее обширное декольте халата. Достаточно полные груди, сжатые тесноватым белым кружевным лифчиком навевали такие фантазии, что член чуть ли не «дымился», прямо таки требуя немедленной разрядки.
— Покажи головку!
Я, весь красный от смущения, ослушаться не посмел.
— Так во сколько, говоришь, родители приходят? – ее голос показался мне уже совсем не злым. С некоторым удивлением я даже отметил, что брезгливое выражение лица сменилось некоторым любопытством.
— Отец – в семь, мать в шесть, - ответил я.
— Ладно! Марш в угол, - скомандовала она и добавила, впрочем, уже совсем беззлобно. – На колени вставай, засранец!
Я вздохнул и снова встал в угол. Тетя Наташа (я следил за ней краем глаза) поднялась, вышла из зала, предварительно защелкнув замок на двери комнаты, где сидела Злата. Хлопнула входная дверь. Я вскочил, как был без штанов, таким и бросился к златкиной двери.
— Злат! Вали все на меня! – сказал я. – Типа, я тебя на чердак заманил, уговорил....
— Да уж! – сквозь плач донесся ее голос. – А хуй ты тоже сам у себя сосал? И целку мне ты тоже порвал?
От этих слов на меня снова накатило возбуждение:
— Злат, фиг с ним, вали все на меня! Ну, выпорят меня лишний раз...
Злата опять зарыдала:
— Отец узнает, он меня убьет!
Почему-то я не сомневался в ее словах. Отец у Златы действительно был человеком суровым, полковником. Именно такой, по моему мнению, должен быть настоящий военный. Заскрипела входная дверь. Я снова кинулся в угол. Пришла тетя Наташа. Я повернулся к ней. В руках она держала длинный гибкий ивовый прут. Уселась в кресло.
— Ну и что с тобой прикажешь делать? – беззлобно поинтересовалась она.
— Тетя Наташа, это я во всем виноват, - заявил я. – Я Злату на чердак заманил патефон искать...
— Так ты, получается, насильник? – усмехнулась тетка. – Так, получается, по тебе тюрьма плачет? А ты знаешь, что в тюрьме с насильниками делают?
Мне стало страшновато.
— Интересно, что твой отец на это скажет?
— Теть Наташ, не говорите никому, - попросил я. – Ну накажите меня сами. Выпорите меня. Только не надо говорить никому. Я больше не буду... - уже совсем по-детски заканючил я.
Ника. Тихий вечер вдвоем 
webmaster@3iks.ru