Если возникнут вопросы по датам, то первая версия рассказа написана в 2018 году. Действия происходят именно тогда.
Илья Романович в очередной раз с ностальгией просматривал старый семейный фотоальбом. В свои сорок пять он оставался верным традициям и альбом этот был не электронным, а вполне себе бумажным, в старинном дермантиновом переплете. Самые старые фото, семидесятых — восьмидесятых годов были чёрно-белыми, часто пожелтевшими от времени, но всё же такими уютными и родными.
В душе он был очень сентиментален, и именно поэтому ностальгическая улыбка не сходила с его лица.
Вот он голенький ползает по линялому паласу. Вот он в садике со своим любимым плюшевым медведем. Вот в Коктебеле с родителями — первое цветное фото в альбоме, между прочим! Отец, в белой рубашке, высокий и улыбающийся, погиб в автокатастрофе спустя год. Вот Илья на общей фотографии первого класса. А вот в деревне у деда по материнской линии, в Донецкой области, среди большой и дружной семьи. На лето в деревню к деду приехали все его восемь внуков. Двоих, самых маленьких, держали на руках родители, а остальные шестеро стояли в первом ряду. Это было последнее фото, на котором дед ещё был жив. Фото цветное. Это брат мамы сделал - фотограф из Магнитогорска. В самом центре — сам Илюша, рослый не по годам парень, с чёрными косматыми вихрами на голове и уже пробивающимися усиками. А рядом с ним, в коротком голубом платьице — Оксана, его двоюродная сестра, младше Ильи на два месяца. Он отлично помнил её волнистые русые локоны ниже плеч, большие зелёные глаза, веснушки, красивые алые губы, быстрые стройные ноги, заливистый звонкий смех.
А ещё он помнил, как четыре года спустя, в то памятное лето девяносто первого, под похожим платьицем скрывались небольшие, но сочные и упругие груди восемнадцатилетней девицы, которые он частенько мял и облизывал крупные торчащие соски на сеновале, отчего Оксана громко, итак всегда заливисто, смеялась. Они любили долго и страстно целоваться, обниматься, ласкаться, шептать нежные слова о любви. Но стоило ему пустить руки чуть ниже, за резинку её простых ХБ-шных трусиков, как Ксюша ловко, словно ящерка, вырывалась из его объятий, и со смехом убегала прочь. Бедный Илья потом стирал до кровавых мозолей свой юношеский член, вспоминая эти моменты. Другие деревенские девчонки засматривались на статного городского парня, но они ему были малоинтересны. Он их, конечно, тоже водил на сеновал, особенно после нескольких стопок самогона. Но даже быстро двигая крепкими бёдрами над очередной деревенской простушкой, раздвинувшей перед ним свои худые в меру стройные ноги или белые пухлые ягодицы, он, закрыв глаза, представлял на их месте свою Оксану, свою запретную любовь. Они не виделись уже более двадцати пяти лет, с момента распада СССР, но Илья до сих пор помнил запах её дешёвого советского парфюма вперемешку с сеном и потом.
В девяностые Илье пришлось куда тяжелее своей украинской родни, неплохо устроившейся на Донбассе. Жили, а точнее выживали, они с мамой-одиночкой едва ли не впроголодь, еле-еле сводя концы с концами, тогда как Оксанина родня жила в большом кирпичном доме, ни в чём не нуждаясь. Оксана рано выскочила замуж за местного бизнесмена, нарожала ему кучу детишек и жила припеваючи.
Илье же, сразу после службы в армии, приходилось вместе с мамой заниматься челночеством, мотаясь то в Турцию, то в Польшу и обратно, чтобы обеспечить себе достойную жизнь. Со временем он открыл свой собственный магазинчик одежды, потом расширил бизнес, удачно женился на некрасивой, но богатой дочери депутата, переехал из Самарской области в Москву и теперь его бизнес процветал.
Мед. кабинет 