как мини-припадок, и я теряю самообладание. Слёзы текут по моим щекам. Я не могу дышать. Я собираюсь описаться. Прямо здесь, в его постели.
В какой-то момент во время моего приступа неконтролируемого смеха я замечаю странный звук. Сначала я не могу точно определить, что это такое. Потом я вспоминаю, как это называется.
Ти
ши
на.
Я бросаю взгляд на Брэда. Его рот открыт, но он дышит как обычный человек, а не как горный тролль.
Проходит минута. Затем две. Отсутствие звука - это жутко.
Мой смех затихает, когда на меня обрушивается серьёзность момента. Я пытаюсь не допустить этого, но в мою душу снова просачивается струйка надежды.
Я расслабляю своё тело на матрасе, не смея передвинуть конечности. Мои щёки мокры от слёз, но я не вытираю их.
Я замедляю дыхание.
Я закрываю глаза.
Он
начинает
храпеть.
********
03:58.
Знаешь, что самое смешное?
Ничего.
Нет ничего смешного. Ничто и никогда больше не будет смешным.
Жизнь - это бездонный океан боли, за которым следует вечная чернота.
Когда я была ребёнком в церкви, наш священник рассказал нам о достопочтенном Беде. Я запомнила это имя, потому что оно звучало так странно. Почему люди с многозначительными именами, - это святые и серийные убийцы? Достопочтенный Беда. Джек Потрошитель. Сомневающийся Томас. Странник.
Как бы то ни было, старина Беда однажды написал, что жизнь здесь, на земле, подобна полёту воробья через медовый зал холодной зимней ночью. Прежде чем воробей влетит в медовый зал, там будет просто темнота. Потом воробей влетает в окно и говорит:
— Эй! Тепло. Свет. Музыка. Вкусные запахи. Это потрясающе!
Прежде чем он осознаёт это, он вылетает в другое окно и снова погружается во тьму. Это короткое время внутри медового зала - это жизнь, сказал Беда, и мы понятия не имеем, что будет в вечности до или после, поэтому мы должны дорожить этим.
Это острая метафора, но я думаю, что она немного не попадает в цель.
Это больше похоже на следующее: воробей влетает через открытое окно в холодную, темную квартиру и пролетает над бесформенной фигурой какого-то спящего монстра, который издает самый отвратительный шум в мире. Воробей смотрит вниз и спрашивает: "Что это за хрень?", и он так отвлекается, что врезается в противоположную стену, ломает шею и падает на пол — парализованный, но не мёртвый — так что он вынужден лежать там, снова и снова слушая этот непрекращающийся храп, обездвиженный и бессильный остановить это, пока энтропия и время, наконец, не вступят в сговор, чтобы положить конец его страданиям.
Такова жизнь, Беда.
********
04:10.
Мои зубы кажутся отвратительными. Я всегда чищу их перед сном. Всегда. Но я не планировала оставаться на ночь, а это значит, что я не взяла с собой зубную щётку, а это значит, что я не чистила зубы, а это значит, что мои зубы чувствуют себя чертовски отвратительно.
Даже если бы он перестал храпеть прямо сейчас, я не думаю, что смогла бы заснуть с нечищенными, отвратительными зубами.
Может быть, у него есть запасная зубная щетка. Я сбрасываю одеяло и иду по коридору в ванную. Я наступаю на что-то острое и вскрикиваю от боли. Его ремень, тот самый ремень, который я сорвала с него сегодня вечером в более счастливые времена, лежит на полу. Зубец пряжки торчит прямо вверх. Я сердито пинаю его о стену и, хромая, добираюсь до ванной.
Храп Брэда дразнит меня на каждом шагу. Ни моего крика боли, ни моего надругательства над его невинным ремнем было недостаточно, чтобы разбудить его. Он невосприимчив ко всякому шуму, как какой-нибудь дремлющий супергерой.
Удивительно, но у него в ванной есть запасная зубная щетка в упаковке, вероятно, после визита к стоматологу. Слава Богу.
Когда не в теме 
webmaster@3iks.ru