свою историю.

Началось все с того, что мы с матерью перебрались в село неподалеку. Совхоз давал квартиры работникам. А нам как раз нужно было куда-то съезжать. Давно надо было навести марафет в этом старом домишке. На помощь позвали моего дядю. Он мамин двоюродный или троюродный брат. В общем, дядя Миша. Он и похож на Мишу – такой невысокий, но волосатый и очень широкий везде. Мать у меня тоже не Барби, но из-за высокого роста вся ее полнота равномерно распределилась по телу. Правильно распределилась, в нужные места.

Мать, как водится, вечером выставила бутылку. Но на удивление дядя отказался:

— Ну ее, отраву, эту. Кто только придумал? Людей сколько ей потравило. И ешо готовы.

Это он так говорит. Как-то не совсем по-русски некоторые слова произносит. Мать у меня тоже хэкает, дом-хатой, а лестницу дробыной называет. Но там как раз все понятно. Он продолжает:

— Ни батя мой, ни дед наш в рот ее не брали. И до самой смерти здоровы оставались. Всегда брага у них была, квас или сидор. Смотря по сезону. Вона яблОки у вас под ногами пропадают, сидор поставлю.

К моменту поспевания сидра, курятник и крышу поправил, во дворе порядок навели, внутри хаты уже ремонт затеяли. Меня тоже угостили – попробовала – не понравился. Ушла к себе, вполуха прислушиваюсь к шуму на кухне. Прислушиваться даже не приходится – разошлись они:

— Танька, ты как хочешь, а спать сегодня с тобой буду. Только ты смотри у меня, я всякого там не потерплю. Блюди. Не в пыли же мне спать ремонтной. Но трусы ты не одевай, мало ли! – ржут оба в голос.

— Понапридумали тоже – трусы носить! Бабки наши и предки обходились. Ладно, просто нормальные трусы. Натаскают же синтетики, преет все. От того и болезни женские. Пизда – она как виноградник – проветриваться должна.

Ну и несет его дальше, не остановить. Мать когда спорит с ним, а чаще просто ржут, то случаи из жизни вспоминая, то кости кому перемывая. Я засыпаю под шум, пусть и заглушаемый закрытой дверью. Просыпаюсь ночью, от стонов мамкиных. Бегу помочь и застываю как вкопанная у двери. Дядь Миша размашисто ебет ее раком на кровати. И видно хорошо ебет, забыла мать про приличия, даже не стонет, а громко-протяжно-утробно выдыхает, как корова рожающая. Ярче всего почему-то ее крупный зад белеется в темноте. Дядька обернулся на скрип половиц и ручкой мне так делает. То ли приглашая присоединиться, то ли просто здороваясь: «Ленка, привет, здесь мы. Соскучилась?». Хорошо, что мать вся в процессе – не видит, а то бы я со стыда сгорела. И так чувствую себя, как будто специально стояла - подглядывала.

Утром мы с ним белим, мать как убежала на утреннюю дойку, еще не возвращалась. Он продолжает:

— Ты, пельмяшка не смотри, что мы с матерью грешили. Не блядства ради или там по-пьяни. Расслабить надо было ее. Видишь, она же как пружина сжатая. А тут еще переезд, работа новая. Нельзя бабе, да в соку, без елдака жить, вредно ей это.

Я, хоть и смущаюсь, но понемногу привыкаю к простоте дядькиной. Даже вякаю что-то типа, живут же другие. Я вот, например. Аж сама краснею от своей наглости. Да еще, наверное, поспособствовало, что белит он потолок в трениках своих растянутых. И синхронно с его руками, хозяйство его под ними туда-сюда болтается. Я специально отворачиваюсь, но не могу, снова и снова притягивает взгляд, как магнитом.

— Ай, перестань. То я мокрощелок-вас не знаю. То, что вы там себе теребите, даже не говори ничего.

Эротические и порно рассказы на 3iks

Прочтений: 5459
Последнее: Сегодня в 07:25

Необычный заказ

Семейная история (эроповесть, часть 19)

Мама и гипноз