— И в жопу не дам! – отрезала Ленка. – В жопу еще больнее!
— Так ты все пробовала?
Я прямо обалдел, девятиклассница, а уже все пробовала!
— Ну, да, пальцем. А ты что подумал? Хуем, что ли?
— Лен, не груби! – взмолился я. – Ведь по́шло невыносимо!
— Ладно. Так и ты не стой столбом, забирайся в ванну.
Такого откровенного предложения я не ожидал, в лучшем случае надеялся, что она раскроет «ракушку» и покажет «дырочку». Я полез в ванну, но Ленка меня остановила.
— Ты разденься вначале, дурачок!
Пока я раздевался, Ленка принялась намыливать себя «там».
Одной рукой она взбивала пену, а другой терзала острые грудки. Она смотрела на меня и торопила: «Ну, ну же?!». А я, как назло, запутался в тренировочных штанах. Наконец, расплескивая воду, я забрался в ванну и обнял Ленку сзади.
Еще тогда, в юности, Ленка Година начала близоруко щуриться, а сейчас просто она достала из внутреннего кармана пальто футляр, достала оправу с бифокальными стеклами и водрузила ее на нос. И только после этого принялась осматриваться.
— У тебя ничего не изменилось! – наконец сказала она. – Только кроватка куда-то исчезла. Я на ней тогда спала.
— Мы ее на дачу отвезли. Она в сарае стоит.
— У тебя есть дача? Ты не говорил.
— Была. Я ее летом продал.
— Значит, ты теперь богач?
— Опять же был. Деньги за дачу мне перевели в банк, а он «лопнул». Теперь ни дачи, ни денег.
— Жаль, – сказала Ленка. – Я бы пожила. Но мы что-нибудь придумаем.
Она тогда и в ванне придумала. Ленка намылила себя там, а я вошел в нее снаружи между плотно сжатыми бедрами и волосатыми губками. Сладкая пытка от такого сношения продолжалась недолго, и Ленка расширенными глазами наблюдала, как из-под ее живота бьет пульсирующая струйка моей спермы. На следующий день она уехала в Сыктывкар.
— У тебя тогда был другой чайник, – заметила Ленка Година, пройдя на кухню.
— Он протерся, – сказал я. – Дно протерлось. Хотел заварить, но пришлось купить новый.
Она схватила чайник, ополоснула его и принялась наполнять под сильной струей воды, а я полез в холодильник.
Кое-что у меня все-таки было: сыр, колбаса и жестянка со шпротами. И бутылка шампанского, которую я купил еще летом на собственный день рождения, да так и не выпил. Не с кем было.
Не так уж плохо, что Ленка растолстела. Когда-то у нее были сисечки, а теперь – сисяндры. Вообще, если подойти радикально, то женщины делятся на два типа: у одних груди не сразу найдешь, у других не спрячешь. Она суетилась возле кухонного стола, а ее грудищи перекатывались под платьем, как речные волны от прошедшего корабля.
Когда все было готово, часы показывали двенадцатый час. Мы сели за бедный стол, и я включил телевизор, без звука включил. Действительно, почти по всем программам прыгали одни и те же крашеные петухи, и только один, совсем не главный, показывал какой-то старый фильм из пятидесятых про то, как советская молодежь приехала на стройку. Тамошний начальник – конечно, смешной болван, а молодежь – ушлая и дошлая.
— Ну, что же, – сказала Ленка. – Давай проводим Старый год?
Я взялся раскручивать проволоку и открывать бутылку, а Ленка смотрела кино.
Не так уж много бутылок мне пришлось открыть, тем более с шампанским. То ли дело - портвейн или кагор. Мы тогда, после выпускного вечера, здорово нализались. Шефы нас катали по Москве-реке, а учителя смотрели за порядком весьма формально. Все, их власти пришел конец, и радостно и грустно. Ленка
Довольная женщина и двое счастливых мужчин. Часть 8 
webmaster@3iks.ru