Рядом с домом джинн долго выбирал, к кому идти в гости вначале: к Вольке или Жанне. Он пошел к Вольке, потому что у Костылева были две комнаты, а у Богорад – одна. А еще у Вольки была бабушка с очень вкусными блинами, которые джинн называл маленькими лепешками, и которые они втроем съели во дворе. И еще была неожиданность, приятная в высшей степени: ее однокомнатная квартира располагалась прямо за стеной в третьем подъезде, а квартира Костылевых – во втором, и можно даже перестукиваться.
Бабушка была рада гостям: Жанне и крепкому бородатому старику, похожему на татарина. Ее первый муж был татарин, от которого остались самые яркие впечатления, но ничего, кроме ощущений он бабушке не оставил, потому что ушел на войну. А от второго мужа у нее родилась девочка, Волькина мать. Джинну бабушка тоже понравилась, такая толстая и добрая, как пирог с грибами. И звали ее просто и понятно: Мария Семеновна.
— Семеновна? – обрадовался джинн. – А я, стало быть, Хоттабыч!
Они сидели вчетвером, ели огромный пирог с грибами, пили чай, а Хоттабыч рассказывал истории из своей жизни, подозрительно похожие на сказки Шахерезады из «Тысячи и одной ночи». Впрочем, ни Волька, ни Жанна этих сказок не читали, а бабушка когда-то читала, но все забыла.
Хоттабычу Волькина бабушка нравилась и целиком, и по частям. Особенно ему нравились бабушкины груди, большие, можно сказать, огромные и мягкие.
Рассказав все, что он знал из Шахерезады, Хоттабыч стал проситься на ночлег.
Он сказал, что доводится двоюродным дедушкой Жанне, приехал в гости из Астрахани, а в поезде его обворовали, оставив ему только сандалии, черные сатиновые шаровары и синюю майку, ту одежду, в которой он спал в вагоне. Впрочем, говорил за него Волька Костылев, а джинн только кивал лысой головой. У Жанны тоже были раскосые глаза и выступающие скулы, так что история получилась вполне правдоподобной. «Я – мужчина неприхотливый!», – сказал Хоттабыч, когда Волька иссяк. – Могу спать хоть в чулане, но у внучки Жанночки комнатка маленькая, и чулана совсем нет». При этом он гладил Жанну по голове и смотрел на нее преданными глазами. Деньги, как он сказал сам, у него украли в поезде, но остались золотые монеты из степного клада, которые он вез в московский музей и, якобы, спрятал в кожном мешочке под животом. «Одна монета в сутки!», – пообещал Хоттабыч, и бабушка сломалась. Ей давно хотелось золотые зубы, или, как говорил Волька, золотой штакетник.
Поскольку Костылевы переехали на новую квартиру совсем недавно, их кладовая еще не была забита ненужными вещами. Их было немного, и ненужные вещи были оставлены в коммуналке. В кладовой стояла только алюминиевая раскладушка. Ее-то и предложил Хоттабычу Волька Костылев в виде спального ложа.
— Жестковато! – сказал Хоттабыч, опробовав раскладушку.
— А вот Вам матрасик, – заворковала бабушка. – А вот вам простынка с одеяльцем и подушечка! Давайте монетку-то, давайте!
Хоттабыч с ловкостью фокусника достал из воздуха монету, отдал ей, и бабушка ушла довольная и квартирантом, и собой.
Хоттабыч снова прилег, и ложе понравилось ему куда больше.
— О, Волька, наилучший во Вселенной спаситель джиннов из заколдованных бутылок! – сказал джинн. – Как зовут твоих родителей, и что они любят больше всего?
— Маму зовут Майя, а отца – Алеша. Мама любит красиво одеваться, а отец – слесарить на досуге. Он хочет собрать мотоцикл.
Мои обожаемые шлюхи 2. Слив в рот. 
webmaster@3iks.ru