и ни разу после. Все мои дефлорантки уползали в ванную, и больше я их не видел. Оказывается, при аккуратном воздействии особенных разрушений неминуемое вторжение не приносило. Так, растяжение и небольшие надрывы.
Наконец во двор въехал «Миникупер» и продудел «спартак-чемпион»: та-та, та-та-та, та-та, та-та, та-та. Я прильнул к окну и увидел, как из машины выбралась Марина Васильевна, девица в белом, предположительно, Снежана, и кто-то с головы до ног в красном. Снегурочка и Дед Мороз? Этого еще не хватало!
Меня в детстве затаскали по елкам – то к отцу на работу в НИИ, то к дядьке в дом культуры. Не очень-то мне хотелось стоять на табурете и вспоминать вылетевший из головы стишок про елочку или зайчика, а сейчас, в солидном возрасте, тем более. А в дверь уже вошла румяная Марина: «Там дочка Снежаночка, да не одна, а с кавалером Сережей».
А еще я не любил деревенских ряженых. Мужик наряжался бабой, женщина – мужчиной, они плясали и старательно изображали веселье. В школе на елке – совсем другое дело: мальчики – зайчики, девочки – снежинки, а я был всегда наряжен звездочетом с ватными бровями на резинке, в плаще из марли и картонном колпаке со звездами. Я смотрел на всех сквозь ладони, свернутые в трубочку и говорил басом: «Альфа Центавра, проксима Центавра». В конце елки я обычно дрался с многочисленными недоброжелателями из числа «зайчиков» и «снежинок», потому что первый приз за костюм был мой!
Сережа, когда снял тулуп, оказался вполне приятным юношей: длинным, тощим и басовитым. Как оказалось, они со Снежаной перед Новым годом решили заработать, арендовали костюмы на десять дней и после занятий в институте культуры начали ходить по квартирам, поздравлять Химкинских детишек. Без патента, конечно. Вмешались конкуренты, пожаловались куда следует и самодеятельность оштрафовали на кругленькую сумму. Так они оказались здесь, в квартире Марины Васильевны с мешком нерозданных подарков и оскорбленным самолюбием.
— Вы только подумайте! – стрекотала Снежана. – Мы хотели доброе дело сделать, детей поздравить, а они – патент!
— Да-да! – басил Сережа. – Я только во вкус вошел, а тут облом!
Марина, откровенно любуясь, блестящими глазами смотрела на дочь, я не без интереса разглядывал ее кавалера. Смуглый, румяный, веселый, он явно мог бы заинтересовать не только Снежану. А от Марининой дочки веяло очарованием молодости и свежестью морозного утра. Возможно, в институте она носила длинные волосы, распущенные по плечам, но сейчас они были заплетены в толстенную рыхлую косу, которую Снежана перебросила на грудь и, то и дело, перебирала тонкими пальцами.
Марине было интересно разговаривать с Сережей, как с потенциальным претендентом на сердце дочери, а мне хотелось больше узнать о Снежане, видимо, поэтому наша утренняя компания, словно сама собой, разделилась на две пары. Снежана, как и положено, была во всем белом – от сапожек до меховой шапочки из горностая, которую она, впрочем, быстро сняла. Также быстро была снята белая короткая, колоколом, шубка, и Снегурочка осталась в белой водолазке и белых же леггинсах.
Поначалу разговор не клеился. Снежана и Сережа отвечали односложно: «Да, учимся в Кульке. Да, знаем друг друга с первого курса», но когда на столе появилась литровая бутылка вермута «Мартини бьянко» и оливки на шпажках, беседа оживилась. Снежана раскраснелась, а Сережа принялся рассказывать веселые, как ему казалось, истории. Рассказала и Снежана.
— В первый день нашей авантюры мы с Сережей решили встретиться возле вуза. Я вышла на улицу и вижу, что ко мне навстречу идет Дед Мороз, я от радости бросилась к нему на шею и повисла. Красная шапка слетела И
По дороге воспоминаний. "Завод лакокрасочных покрытий, или спасение и помощь" 
webmaster@3iks.ru