пиздёнку своей дочери страстно и умело, теребила пальцами горошинку клитора, обе они стонали от получаемого при этом кайфа.
От этой картины у Жени снова встал. Он подошёл к сладкой, стонущей и извивающейся парочке, пристроился к попке сестры, широко развёл её большие и манящие, как и у мамы, ягодицы и плюнул на сморщенное розовое колечко ануса.
Член брата легко пробил себе дорогу в опытную, хорошо разработанную им же, попку сестры и начал долбить её мощно и размашисто. Таня подмахивала и стонала ещё громче. Крупные бритые яйца Жени, тем временем, елозили по лицу матери.
Таня бы не отказалась и от траха в киску, но там она была целочкой. Берегла её для будущего богатенького муженька! Ведь все богатые женихи любят брать в жёны девственниц. По крайней мере, Таня на это надеялась.
Неожиданно раздался звонок в дверь.
Женя, продолжая свои движения, недовольно прорычал:
— Вот ведь сука, кого там принесло в столь неуместное время?!
Таня в очередной раз охнула от распирающего её попку члена брата, убрала лицо от маминой скользкой промежности и проскулила:
— Не открывай, Жень, о-о-о-ххх... Опять попрошайки-соседи небось...
Звонок повторился, потом ещё и ещё, пока не стал превращаться в несмолкаемую какофонию. В квартире стало слишком шумно, возникла угроза увлекательному семейному мероприятию. Наконец, послышались удары в дверь. Похоже, что били ногами.
Надежда Михайловна не выдержала первой:
— Ну что за мудаки, отдохнуть по-человечески не дадут!
Она встала, накинула халат на голое тело, тапочки на ноги и вышла из комнаты. Подошла к двери и заглянула в глазок. В коридоре, нервно жмакая кнопку звонка стоял человек в полицейской форме. Женщина узнала их участкового, Виктора Владимировича, не раз уже посещавшего их жилище в связи с жалобами полоумного соседа снизу, деда Семёна. Этому деду, лечившемуся в своё время от шизофрении, всё время мерещился какой-то шум и гам из их квартиры и он подозревал что у них там происходит что-то таинственное, а, возможно, даже весьма преступное, вплоть до антиправительственного заговора. Старик был старый чекист, но сейчас уже заметно сдал.
Надежда Михайловна открыла дверь. Участковый при этом заметил что хозяйка тяжело дышит, взъерошена, потна и красна, а из под явно маловатого для такой сочной женщины халата выпирают плохо скрываемые соблазнительные округлости.
— Всё у вас в порядке, гражданка?
— Вполне. А что? Вы по какому вопросу ломитесь в квартиру законопослушных, между прочим, граждан? И да, представьтесь, для начала, гражданин полицейский. Ну?
Надежда Михайловна была крайне раздражена нежданным визитом и даже не пыталась это скрыть ни голосом, ни повадками.
— Участковый уполномоченный старший лейтенант Малыгин Виктор Владимирович — представился полицейский, — на вас поступила жалоба, Надежда Михайловна.
— В чём опять дело, Виктор Владимирович? — женщина тяжело вздохнула, — Снова этот дед звонил? Опять у него шум в голове?
— Снова, не снова, но мы обязаны реагировать, Надежда Михайловна, — участковый грустно вздохнул и поправил большую кожаную папку у себя под мышкой.
Из-за высокой, плечистой фигуры участкового неожиданно вышел сам дед Семён. В руках он крепко сжимал, прижав к телу словно драгоценность, явно увесистый, завёрнутый в грязное тряпьё продолговатый предмет.
— Позови, значится, малых своих, Надюш, — как-то добродушно, даже подозрительно ласково попросил он, улыбаясь сквозь седую бороду слюнявым ртом со вставными зубами, — поговорим с вами со всеми по-хорошему и разойдёмся, значится.
Надежда скептически осмотрела невысокую угловатую фигуру деда Семёна в трико и тельняшке, его взлохмаченные седые волосы и косматую бороду, ноги в сиреневых резиновых кроксах, странный свёрток в руках, но всё же выкрикнула внутрь квартиры:
Это моя чувственность... мое проклятие 
webmaster@3iks.ru