горячий! С тобой зимой греться хорошо. Коля, у меня же соски... Коооляяя! Ну зачем ты так? Я же в трусы кончила. Теперь мокрые будут. Ты этого добивался?
Засмеялся.
— Настя, один-один. Мы в расчёте. Я кончил, ты кончила. Начинам сначала. А трусы мы сейчас снимем. Это не проблема.
— Коль, не надо. Я стесняюсь.
— Чего? - Замер. Вроде бы договаривались быть без излишней скромности. - Чего ты застеснялась?
— Трусы мокрые. Скажешь - зассыха.
— Скажу, что дура. Ну-ка, ноги поднимай. Вот так вот левую, теперь правую. А трусы твои вовсе не мочой пахнут.
— Колька! Дурак какой! Ты зачем мои трусы нюхаешь? Коль, ну не надо меня там целовать. Ну Коля! Всё, всё, сдаюсь. Дай я лягу.
У Насти тело взрослой женщины, лишённое юношеской угловатости. Округлое в нужных местах, мягкое там где надо, приятной полноты. Но нет свисающих запасов жира. На голодный год не запасла. Мдя, не хозяйственная. Тело подтянутое и всего у неё в меру. Титечки не крупные и не маленькие. Самое то по руке. И попа в самый раз: не жир трест, но и не тощее подобие проколотого мячика. Слегка выступающий лобок прикрыт тёмными и жёсткими волосами. Видно, что Настя постоянно их подправляет, подравнивает, ухаживает, как трудолюбивый садовник ухаживает за садом, не давая ему одичать и разрастись как попало. Проще говоря, тело Насти если и не идеально для её возраста, то недалеко от него ушло.
Настя просто лежала. Никаких телодвижений. Такое впечатление, что она обратила свой взгляд, если так бывает, куда-то в себя и пристально рассматривает что-т внутри. И ей как-то не интересно, что с её телом творят мои руки, губы и язык. То, что она хоть что-то чувствует, выдавали редкие движения поы и ног. То попу приподнимет мне навстречу, то опустит. Ноги сдвинет, разведёт широко. Мне уж, грешным делом, показалось, что ей всё это неприятно. И вдруг произошёл взрыв. Настя, до этого лишь молча сопящая, застонала, потом вскрикнула и быстро задвигала тазом. Бёдра широко разошлись, чтобы тут же сжаться, придавив мне голову.
— Ааа! Кол-ляяя!
Расслабилась. То ли смеётся, то ли плачет, всхлипывая. Улыбается.
— Колька! Я такая счастливая! А ты всё равно свинтус.
— Почему это?
— Я уже два раза кончила, а ты всего один.
— И что? И ничего. Быстро лёг. Сейчас я тебе весь мозг через ху...Ой!
Заржал. Просто заржал. И как не засмеяться, если лицо Насти выражало испуг, сожаление, вину.
— Ну, скажи, что ты со мной сделаешь?
— Дурак! Сорвалось.
— Ты стесняешься? Ты что, никогда не материшься?
— Матерюсь. Коля, просто хочу, чтобы было красиво, как в кино. - И это взрослая тётя. - Чтобы без матов, без пошлости.
— Настя, мне ли тебя, взрослую женщину уговаривать? Давай будем проще. Мне нравится называть вещи своими именами. Настенька, милая, ну скажи, что ты хотела со мной сделать.
— Я сейчас тебе весь мозг через...Через хуй высосу. Доволен?
— Ещё как. Ты давай, начинай. А я буду лежать и потихоньку становиться безмозглым идиотом.
— С чего это ради?
— Ты же мне весь мозг высосешь.
Настя легонько шлёпнула меня ладошкой по животу.
— Издевается ещё. Надо бы мозг высосать, только зачем мне идиот. Мне спермы хватит.
Настя отвлеклась, спросила
— Коль, мы так и будем сосать-лизать? До главного не дойдём?
— А что ты подразумеваешь под словом главное?
— Ну...Это...
— Настя, договорились же. Я не маленький мальчик. А в деревне что только не наслушаешься. Скажи нормально.
Настя смотрит в глаза, рукой хуй держит, словно боится, что лишь только его отпустит и тот тут же сбежит невесть куда.
Месть с чёрными крыльями. 
webmaster@3iks.ru