Как-то за неделю до Нового Года мама Вовки Макарова пришла с работы радостная, и, как была в пальто, шапке и сапогах, сразу прошла в Вовкину комнату, где отчетливо пахло свежей спермой.
— Вовка, мне девчонки с АТС дали «секретный» межгород! – прямо с порога объявила она. – Только звонить надо ночью с двенадцати до часа.
И почему-то перешла на шепот.
— И звонить своей Ленке ты сможешь совершенно бесплатно. Только никому не говори!
— Спасибо, мам!
Она сочно чмокнула сына в щеку и удалилась в прихожую переодеваться.
С некоторых пор Вовка подсматривал за мамой. Вряд ли она так сильно изменилась за последние годы, что стала привлекать сына, как женщина. Изменился Вовка. Он повзрослел, и на смену детским забавам по рассматриванию картинок с голыми женщинами пришли другие: работа руками и подсматривание. А поскольку самой близкой женщиной во всех смыслах была его мама, то подсматривать за ней было проще всего. Что он сейчас и делал, глядя на раздевающуюся маму в дверную щель.
Мама переодевалась перед зеркалом. Она неторопливо сняла теплое зимнее пальто, повесила его на вешалку, затем теплую вязаную шапку, обнажив перманентные светлые кудри. Затем расстегнула и стянула со стройных ног черные гедеэровские сапоги, которые аккуратно поставила под вешалку. Потом, расстегнув короткую молнию, спустила на пол бордовую юбку и сняла синюю кофту, оставшись в длинной, ниже колена, полупрозрачной рубашке, которая называлась комбинацией, сквозь которую просвечивали зеленый чулочный пояс с резинками, простой белый бюстгальтер и большие черные трусы-панталоны. Вот тут-то Макарова охватило настоящее вожделение. Он уже судорожно разминал давно восставший член прямо через тренники и трусы, а тут он вытащил его наружу и принялся яростно дрочить. А мама продолжала раздеваться, только, словно нарочно, делая это еще медленнее. Она спустила с округлых плеч бретельки комбинации, и та подстреленной птицей упала к ее ногам, прикрытым лишь коричневыми капроновыми чулками. Оргазм уже подступал к Вовкиным причиндалам, и он временно отложил дрочку, чтобы не кончить на дверь. Но мама уже расстегнула пояс и сняла его вместе с чулками, оставаясь в трусах и лифчике. Вовке в этот момент захотелось стать хамелеоном, чтобы одним глазом смотреть на маму, а другим – на член. Но человеческое зрение устроено по-другому, и ему пришлось скосить глаза на член, не опадает ли, не надо ли поддрочить, а когда он поднял глаза, мама уже завела руку за спину, пытаясь расстегнуть тугую застежку лифчика. Застежка не поддавалась, и она громко позвала: «Вова, подойди на минуточку!». Макаров опешил. Она знала, что он стоит за дверью и подсматривает или нет? Прикидываться, что не слышал? Как реагировать-то? Тогда Вовка, как ему казалось, принял правильное решение. Он на цыпочках пробежал короткое расстояние от коридорной двери до своего стола и вернулся быстрыми шагами, громко топая по паркету.
— Да, мам!
— А я уже сама справилась!
Она стояла перед ним с обнаженными грудями, ни большими, ни маленькими, и нетерпеливо обмахивалась снятым бюстгальтером, как испанка – веером.
— Долго ходишь, сын!
Мама чуть прогнулась назад, и ее груди выпятились вперед.
— Хочешь потрогать?
— Не-е-е-т! – проблеял Макаров.
— А, может, хочешь посмотреть ТАМ?
— Нет...
— Ну, тогда найди в комоде в верхнем ящике розовые трусики и такой же лифчик. Справишься?
— Д-да...
— Дуй!
Вовка долго рылся в комоде в поисках нужного маме белья, пока не наткнулся на прозрачный пакет с гарнитуром: бюстгальтер, маленькие трусики и рубашка. Все такое кружевное-кружевное! С этим пакетом сын и вернулся.
Мама стояла голая и поеживалась, прижимая руки к грудям. Ее лобок, поросший кудрявыми, ни разу не бритыми волосами, был прекрасен!
Встреча на мосту 
webmaster@3iks.ru