Старик уже знал, что в тронном зале Арвен сообщит всем кто её жених. Перегрин Хук подавал на столы жратву и вот когда ему удостоилась честь наполнить бокалы с вином, в том числе и Саурону он налил пол кубка вина и вытащил свой писюн. — Я тебе блять покажу кто здесь Перегрин Тук. Он нассал в кубок и продолжил наливать вино уже в другие бокалы.
***
Гринель строго посматривала на жеребёнка, по-прежнему пресекая все попытки сосать. Орк по имени Хызыл Батон, то самый что во время родов пустил Гурда к кобыле, притащил ведро с водой и сказал: — Сегодня Повелитель женится, и поэтому он решил отпустить погулять тебя. Скоро состоится прогулка. Жабриель тоже слышал всё и стал недовольно фыркать. — Ну ну, не надо бузить — харкнул на землю орк подходя к жеребцу — Хочешь её? Вижу, что хочешь — расхохотался орк. Пока нельзя. Жабриель недобро посмотрел на уродца орка не понимая почему тот говорит, что ему нельзя. Ведь если он всего разок засадит кобыле, всего раз кончит, то ни чего не случиться. По его мнению, самка без члена в письке вещь не правильная и её надо трахать очень много. В жеребце пылала страсть, страсть подобная огню в очаге. Ведь удовольствие от проникновения пениса во влагалище является гораздо более глубоким. Саурон стал пить вино и ощутил вкус крайне удивительный и кислый. Саруман же вышел вперёд и толкнул заебаторскую речь
— Приветствую всех собравшихся и обращаюсь к тебе Великий Властелин Саурон. Так как сегодня такой знаменательный день то сообщаю всем, что у леди Арвен есть для всех сообщение. Арвен встала из за стола и осмотревшись громко произнесла — Сегодня я выхожу замуж за Сарумана Белого. Это мой жених. Фаромир весь изворочился и не мог уснуть. Время было уже около двух часов ночи, когда он ощутил липкий холодный пот покрывший его лоб. Он поднялся с постели, и посмотрел на Эовин, та лежала в обнимку с ребенком, который мирно спал.
— Какая же тварь вылезла из тебя — прошептал гондорец рассматривая карапуза. Эовин же лежала на боку, было видно, что её грудь была оголена, и пухлый сосок касался щеки ребёнка. — Мерзопакость то... — прошептал Фаромир осторожно отодвигая ребёнка от Эовин. Он осторожно вытащил ребёнка и, опасаясь, что тот проснётся, быстро кинулся прочь из палатки. Гнев становится ослепительно пылающим пламенем, которое чуть ли не вырывается из-под кожи, а радость проявляется в качестве физического ощущения. Фаромир уходил далеко в горы, прихватив с собой лопату. Он решил закопать ребёнка, гниль ебаную, оплот Гримы. Орудуя лопатой, он чувствовал эйфорию несравнимую не с чем. А когда швырнул кулёк с ребёнком в яму то и вовсе возликовал. Здесь Смерть себе воздвигла трон, Здесь город, призрачный, как сон, Стоит в уединенье странном, Вдали на Западе туманном, Где добрый, злой, и лучший, и злодей Прияли сон — забвение страстей.
Лестничный пролет погружен в непроглядную тьму, в самом низу посетитель натыкается на обитую бронзой двойную дверь, над которой выведена надпись: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Небо было аспидно-чёрным, в то время как утро подкралось словно отделившаяся тень от человека. непроглядный мрак душил своими стальными пальцами, обвиваясь вокруг горла и сдавливая всё сильнее и сильнее. Где то вдалеке запели трубы и заухали филины. Невозможно было разглядеть что творилось за холмом, ибо небо, ни на секунду не переставало наполняться чёрными клубами дыма, смешиваясь с такими же чёрными тучами. Тот, у кого есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, сам может убедиться в том, что никто из смертных не в
Свалка 
webmaster@3iks.ru