санузел обозвал куртуазно. Из этой комнаты мама вышла уже в халате, умытая. Халат плотно обтягивал бёдра и попу, явно указывая на то, что мама мыла не только руки. А кто же на чисто вымытую задницу станет напяливать грязные трусы? Дураки перевелись. Если где и существуют, то явно не здесь. И лифчик дома тоже не в чести. Это на работе титьками трясти не станешь, а дома кто видит, что титьки уже не девичьи, не торчат задорно, отвисли слегка. Главное, что они есть. И покрупнее, чем у некоторых рыжих.
Покуда мать приводила себя в порядок, сложил в холодильник продукты. И вытащил из него, нашего хранилища вкусностей, то, что сейчас будем есть. Не знаю как Ирка, а меня после этих гимнастических упражнений на хавчик конкретно пробило. Всё же справедливо утверждение, что мужчина отдаёт, а женщина забирает. Вон у Ирки после этого трах-тибидоха морда какая довольная. Даже маман усекла.
— Ну, сын, корми голодающую. Ир, поешь?
— Да я как-то не очень и хочу.
Мама не удержалась от шпильки, подколола подругу
— Что, Пашуля накормил? Сыта?
Ирка въехала, что мама что-то просекла. Это я, лапоть деревенский, ничего не понял из их диалога.
— Накормил. А от добавки бы не отказалась.
— Ну, с твоим-то аппетитом, да отказаться.
— Тонь, давай не будем о грустном. Я вот тут принесла чего-то. Ты не пробовала, ручаюсь. Новый ликёр. Паш, бокалы давай.
— Сука ты, Ирка, хоть и подруга.
— Зато самая верная и самая лучшая. Скажи, что я не права.
— Права, права. Паш, ну ты скоро? Я сейчас помру и ты будешь виноват в том, что такая молодая и красивая женщина не смогла дожить до преклонных лет.
Иринка засмеялась.
— Ну ты, мать, загнула. И молодая, и красивая, как жопа сивая.
— А что не так?
— Ну да. Сзади пионерка, спереди пенсионерка. Паш, ебш твою мать, стаканы где? Что за мензурки поставил?
Тут мне стало слегка обидно. Это кто же ёбш мою маму посмел? Папа практически не трогает в силу некоторых причин, я тем более. Кто тогда?
— Тёть Ир...
Иринка перебила
— Паш, давай без тёть. Я прямо старухой себя чувствую. Просто Ира.
— Ладно, просто Ира. Почти что "просто Мария". Не надо на маму так.
— А что я сказала? - Ирка удивилась. - Ах, вона что! Ну ты глянь, защитничек. Так это, Паш, присказка. Это вроде союз слов. А так мамка у тебя честная, до приторности. И вообще, чего пристал? Мы сами разберёмся. Правда, Тонь? И вообще, Пашенька, в русском языке, да без крепкого словца. Так не бывает. Да ещё по пьянке. Нет, Паша, это фантастика.
А маменьке польстила заступа. Как же, защитник вырос.
Не знаю, как долго сидели напарницы-наперсницы. Бутылка-то приличного размера. Литр - не шутка юмора. Мне не понравилось, вот и не стал пить. Сладко-приторно-вонюче. То ли дело бабулино производство.
Она у меня, как и прочие деревенские, предпочитает натуральные продукты. Это традиция в деревнях такая. Юморист Петросян как-то сказал: Дед варил, отец варил, сейчас вся семья гонит. По крайней мере точно знаешь, что пьёшь. Вон Остап Ибрагимович знал двести рецептов и даже построил бизнес на их продаже.
Свалив с кухни, где началось бурное обсуждение важных проблем, которое только и может возникнуть под влиянием выпитого, немного почитал, разделся и завалился спать. И уже засыпая, въехал, что мама, кажись, нас с Иркой засекла. Ёпть! Что будет! А что будет? Ничего не будет. Ирка взрослая, я тоже уже далеко не малолетка. Никто никого не совращал, не развращал. Всё было по согласию, которое, по словам монтёра Мечникова, есть продукт непротивления
Check you, сестренка (2 часть) 
webmaster@3iks.ru