через штаны, что ввело Вовку в лёгкий ступор, удивлённо приоткрыв рот и вытаращившись на старшую сестру.
– Чего рот раскрыл, как на картине Репина «Не ждали»?
– А что?
– Что! Считай дождался, парень, сбылась твоя мечта – порадовала я брата, – пошли со мной. И что бы ни одна душа, понял? – он закивал головой и мы полезли по лестнице на наш сеновал.
Меня тогда вовсю бил мандраж. Не каждый день тебе в семнадцать целку ломают. Но, как я была удивлена, когда наш Вовик проявил вполне грамотный подход к процессу моей дефлорации. Не кинулся на меня, как школьник на свою училку, потерявшую бдительность от постоянных домогательств прыщавого юнца. Расстегнул на мне блузку, освободил от лифчика грудь, не спеша стянул с меня юбку и расстелил рогожку на душистой охапке сена Не стану привирать о том, чего и впрямь не было у меня с Володькой. По тем временам, в сельской местности, о куннилингусе и слыхом не слыхивали. Процесс подготовки женщины к половому акту ограничивался банальным плевком в ладонь партнёра и вся премудрость в таинствах совокупления. Это всё пришло позже, всякие лубриканты, щадящие нежные стенки влагалища женщины. Да и многое из того, что сейчас используется в интимной жизни женщины, что мне самой неизвестно. А тогда всё происходило в соответствие с обоюдным желанием партнёров потрахаться. Вспоминать подробности моей дефлорации сейчас уже не обязательно, и только кульминационный момент я запомнила надолго. Володя принимался за меня ещё раза три, доводя нас до оргазма, пока не слил в тряпицу весь запас спермы. С меня хватило и двух раз, после которых я желала только того, чтобы он скорее закончил и дал мне возможность свободно дышать, а не пыхтеть, как паровоз на подъёме в гору. Мы ещё долго лежали рядом, разгорячённые и потные, постепенно приходя в себя.
– Вовчик, а у тебя это уже с кем-то было? Шибко ты поднаторел в этом, братишка. Может, от Надьки навыков понабрался? Кстати, она на тебя виды имела.
– Не-а. Даже не думал.
– Скажи просто, не предлагала...
– Да мне и без неё хватает, – и самодовольно так лыбится, а сам мою грудь поглаживает, засранец. Она у меня уже тогда от тяжести слегка отвисала и коричневые соски, как перезрелый крыжовник, для любителей сладенького, нагло торчали через летнюю кофту.
– Может, подружку какую уговорил письку показать? – Смеюсь я.
– Зачем уговорил, сама предложила, – и загадочно так ухмыляется, паразит.
– Смотри, – говорю, – чтобы мать не узнала о твоих подвигах, особенно обо мне.
– Не хотелось бы, а то вообще мне больше не даст...
– На кино и мороженое?
– И на это тоже...
– Ты чего несёшь, балбес?
А балбес лежит и своими пухлыми губёнками пузырики изо рта выпукивает. У меня вдруг как-то потолок перед глазами стал медленно раскачиваться.
– Что?! То есть ты с нашей мамой!?... Офигеть! И давно у тебя с ней?
– С весны, а что?
– А ты не врёшь, Вовик? Надюха знает?
– Какое это имеет теперь значение, вы всё равно с Надькой свалите, шалавы, а мне здесь оставаться. Я мать одну не брошу. Она столько лет без мужика живёт. Ей проще вас отпустить, чем меня.
Я только позже поняла, кем Володька был тогда для матери. И почему она не удерживала нас с сестрой возле себя. Ведь ей тогда было, меньше чем мне сейчас. А иметь ещё двух соискательниц на молодого любовника, ей было не к чему. Короче говоря, что касается нас с Надькой, то тут Володька, с согласия матери, без опасения быть наказанным ей,
Попробуйте признаться 
webmaster@3iks.ru