левой в скользкую морду. Он упал. А тут Наташка на мне и повисла. Не убивай кричит. Глянул на неё, в одном халатике, застегнуться не успела, сиськи в разные стороны, слезы из глаз, губы в сперме.
Тьфу, говорю, подавись, ноги моей не будет в этом доме. Ну, прям как Чацкий. Бегу обратно, забегаю в тёщин двор, теща в дверях. Отжал плечом. Взял свою куртку, там документы. Сумку с гостинцами брать не стал, пусть подавятся. Выскочил во двор. Наташку не видно, любовника отхаживает, усмехнулся я. Завожу Галлопер, застучал дизелёк, блин, ворота надо открыть. Открываю ворота, и тут, тряся голыми сиськами, вбегает Наташка. Оценив ситуацию, открывает заднюю дверь и забирается в практически пустой багажник. На двери защёлка, щёлкает её вниз. Открыть можно ключом, но ключ в замке зажигания. Наташка рыдает в голос, сжавшись в комок в багажнике. Более идиотской ситуации я себе представить не мог. Тащить её через заднее сиденье, на визг все соседи сбегутся? Хуй с ней, домой приедет, соберу её вещи и за дверь. Едем молча. Стараюсь, успокоится, Подмосковные дороги не то место, где можно ездить не внимательно. За 3 часа немного успокоился. Наташка в багажнике перестала всхлипывать. Когда к дому подъехал, открыл багажник, свернулась калачиком и спит. Даже жалко её стало, но переборол.
Раньше бы я её на руки взял и понёс домой, в кровать. Сейчас растолкал, застегнул пуговицы на халате, потом накинул свою куртку, весна, прохладно и за руку потащил домой. Она не сопротивлялась, не плакала, молча, шла. Зашли в квартиру, снял с неё кутку. Иди, одевайся и собирай вещи говорю. Пошла в спальню. А мне так жрать захотелось. У тёщи блинов не досталось, трахался как сумасшедший, а потом 6 часов за рулём и весь на нервах. Нашёл в холодильнике пельмени, сварил кастрюльку, съел. Захожу уже сытый в спальню, жена сидит, плачет. Да какая нахрен жена, блядина. Вещи собрала, спрашиваю. Тут она разрыдалась в голос. Рвёт на себе халат, выпуская на волю свой третий номер. Олежка, Олежка, не выгоняй. Я блядь, сука, но не смогу без тебя. Без тебя жизни нет. Я с собой что-нибудь сделаю и жить не буду. Накажи, делай, что хочешь, но не выгоняй. Ну да усмехнулся я, я теперь тебе ни в чём не верю. Я на всё способна кричит, смотри. Хватает зажигалку с тумбочки, зажигает огонёк и подносит к левому соску. Держит. Слёзы текут, пахнет палёным, держит. Я сразу не врубаюсь, да и злой ещё и, говорю, а вторую слабо? Она переносит огонёк уже к правому соску, и тут я замечаю, что и пальцы на зажигалки обожжены. Бью рукой по зажигалки, нехило задев и обожженный сосок. Зажигалка упала на прикроватный коврик и потухла. Ну, хоть пожара нет.
Накажи меня, Наташка смотрит мне в глаза. Шиза думаю. И правда покончит с собой ночью, не отследишь, связать что ли. Хватаю колготки из тумбочки, связываю руки. Ищу ещё одни, чем-бы ноги связать? Толкаю Наташку на кровать, она падает лицом вниз, голой жопой вверх. Накажи, накажи. Вынимаю из джинсов широкий, офицерский ремень, с армии ещё остался. Кулаком женщину не могу ударить, даже пощечину, никогда... А ремнём? Размахнулся и, без фанатизма втянул ремнём по пышной попе. Аууу, раздалось со стороны подушки. На попе осталась заметная красная полоса. Я втянул еще разок и разок. Полегчало. Бросил ремень, снял джинсы и рубашку и пошёл в душ. Почему-то весь мокрый от пота. Надорвался жену пороть? Помылся в удовольствие и нервы совсем улеглись. Захожу в спальню,
Ирина и Анжелика. История Любви 
webmaster@3iks.ru