сквозь рыдания Эмили, и тут он, кажется впервые, заметил, что она плачет.
— Эээ... она идет. Должна скоро быть здесь, — ответил
он, внезапно занервничав.
На самом деле прошло почти десять минут, прежде чем появилась подруга моей жены. Она быстро осмотрелась, и по выражению ее лица и сдержанной реакции я понял, что она определила причину страданий Эмили. Я подумывал послать их всех и заставить ожидать машину, но было очень поздно, и я был истощен физически и эмоционально, поэтому мы уехали все вместе.
— Эмили? — прошептала Хлоя.
Она повернулась со своего места на переднем сиденье и с беспокойством посмотрела на мою жену. Эмили только подняла глаза с грустным выражением лица, и они на мгновение соприкоснулись руками.
— Слушай, я просто... ну знаешь... хочу расставить все точки... Я имею в виду, чтобы убедиться, что мы все друг друга понимаем... — споткнулся Дэвид.
— Дэвид, это не твоя вина, — вмешалась моя жена.
— Никто не виноват, на самом деле вины нет, — заявила Хлоя.
— Хлоя, мне довольно трудно принять, что мою жену трахает Дэвид... муж ее лучшей подруги, — ответил я.
— Перестань действовать так высокомерно. Что это меняет? Мы все сделали это, и ты уделял той женщине все свое внимание... практически занимаясь с ней любовью... — начала она, а затем внезапно остановилась.
Остальная часть поездки прошла в тишине, и едва мы оказались в нашей комнате, я разделся и лег спать, в то время как Эмили бросилась в ванную. Мы оба заснули, не разговаривая, и следующий день был таким же.
Вернувшись домой, мы быстро разделились и не встречались лицом к лицу до вечера. К тому времени я значительно успокоился и даже проявил некоторое сочувствие к мнению, высказанному Хлоей во время ее вспышки в машине.
— Хочешь поговорить? — тихо спросила Эмили.
— Да, Эмили. Но я обо всем подумал и не хочу, чтобы наша дискуссия была о том, как ты защищаешь свои действия. Их не требуется защищать, хорошо? — заявил я.
— В самом деле? — спросила она с надеждой.
— В самом деле, — ответил я и добавил: — И я не должен был выходить из себя.
— Спасибо, — сказала она, и вдруг показалось, что с ее плечь упал груз, хотя ее глаза, казалось, все еще пытались меня прощупать.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, стараясь изо всех сил улыбаться.
— Физически или эмоционально? — спросила она.
— В обоих смыслах, — ответил я.
— Физически... болит. Эмоционально я чувствую запутанность, сконфуженность, смущение, стыд, ужас и унижение... — объяснила она.
— А ужас почему? — спросил я.
— За нас... что это значит? Хочешь ли ты все еще меня? — сказала она, и ее голос упал почти до шепота.
— Понимаю, — уклончиво ответил я.
После нескольких секунд молчания она спросила:
— Ты все еще хочешь меня?
— Конечно, не будь дурой, — сказал я и притянул ее ближе к себе.
После этого мы обнимались, а потом легли спать и занимались медленной любовью.
Удивительно, но все очень быстро пришло в норму, несмотря на абсурдный вечер. Мы больше не говорили об этом, так как, я думаю, оба не хотели облекать в слова правду, реальность наших мотиваций и вовлеченность.
***
Таким образом, следующий разговор произошел спустя почти два месяца. Это были прохладные и дождливые выходные, и нам было нечего делать, поэтому мы оказались в постели сразу после обеда. Мы оба были голыми, играли и дразнили друг друга, но еще не занялись любовью.
— Скажи, что тебе понравилось больше всего? — прошептал я ей на ухо.
Образ (Глава Четвертая. Ошибка) 
webmaster@3iks.ru