Иногда я ловлю себя на мысли, что все эти годы моей дружбы с Татьяной в глубине души я всегда тяготела к ее стремлению жить здесь и сейчас, получая по максимуму от каждой прожитой секунды. Сколько раз я впутывалась в неприятности из-за ее легкомысленных, импульсивных поступков! Что тогда, проживая с ней в одной комнате общежития, что сейчас, когда она непредсказуемо появляется в моей жизни и также исчезает. Бывает, мы не общаемся по полгода, а тут она заявляется на пороге и это обязательно заканчивается как-нибудь феерично, потрясающе и так стыдно. Но я никогда не могу ей противостоять, если она что-то задумала, то найдет этому тысячу аргументов, хотя нет, обычно она находит тысячу оправданий. Иногда бывает такое ощущение, что она искушает меня следовать ее пути – пути вечного праздника и бесхлопотной жизни.
Вот и сейчас, пасмурным ноябрьским воскресением мы идем старыми московскими улицами, сворачиваем в арку, проходим следующую, в тесном колодце обшарпанных стен с тусклыми окнами она находит необычно низенькую дверь подъезда. Неужели она забрела сюда не случайно? Что может связывать с этим забытым богом местом?
На все мои вопросы она уклончиво отвечает. И вот, наконец, она сдалась моей настойчивости и ответила, что собирается сделать татуировку, а где-то в этом районе живет ее знакомый - известный в узких кругах мастер.
Таня впереди меня поднимается по деревянным ступенькам тускло освещенного подъезда, открывает незапертую обитую коричневым кожзаменителем дверь и мы входим в коммунальную квартиру. Боже, как здесь накурено, из комнат доносится типичная для конца прошлого века музыка – не современные «я пчела – ты пчеловод» или «мало половин».
— О, привет дорогая, ты как всегда вовремя, - вышел из первой же комнаты мужчина неопределенного возраста в жилетке на голое тело, покрытое татуировками.
Местный обитатель придержал папироску и плотно обнял Таню, как старый друг, потом галантно, по-театральному поцеловал мне ручку и попросил представить меня. Маргинальный с виду субъект обладал великолепными манерами и в моей голове не увязывались его внешний вид и поведение. Он пригласил нас в свою комнату, точнее сказать это был тату салон или студия художника, а может мастерская скульптора – трудно было разобрать в бардаке и хаосе.
Я поспешила отрицательно замотать головой и присела на кушетку. Пока мужская рука разливала коньяк по изящным, но немытым бокалам я больше не удостоилась внимания этого уважаемого в узких кругах человека.
— Танечка, солнце мое, ложись на кушетку, я сейчас подготовлю инструмент – как-то недвусмысленно это прозвучало.
Татьяна подошла ко мне и стала натягивать вверх край обтягивающего платья, я поняла, что на этой кушетке она сейчас и разместится. Присев на ящик поодаль, я наблюдала, как подруга, задрав платье, улеглась животом на кушетку. Она совершенно не стеснялась оставаться в белых ажурных трусиках, мало того, даже прогибом спины выпятила попу. Мастер присел на эту же кушетку у голых ног Тани и начал прикладывать на поясницу бумажных бабочек.
— Танюха, ты точно большую решила?
— Да, ту, что в последний раз выбирали.
Мастер приспустил белые трусики на подругиной попе и начал обводить трафарет, видимо я неприлично уставилась на его работу и он неожиданно обратился ко мне с просьбой:
— Мадам, не будете вы так любезны сходить в соседнюю комнату и сказать, чтобы мне принесли спирту?
Я кивнула и вышла из комнаты мастера, в открытой соседней двери, откуда играл Наутиллус, на расставленных по кругу диванах сидели несколько мужчин и коротко переговаривались, передавая друг другу папиросу.
— А там спирта просили, - совсем растерялась я при виде обитателей комнаты.
Цветочный отряд. Часть 13 
webmaster@3iks.ru