Расскажи я ей всю правду, она бы убила меня, да и как после этого жить? Как я мог признаться, что целый год следил за ней, смотрел, как её ебут, насилуют в жопу, и просто смотрел, как какой-то извращенец! Ну как такое можно сказать? Я не стал признаваться, не хватило смелости. Я рассказал ей, что следил несколько раз за ней здесь в бане.
— Как ты сюда попал в первый раз? — трясла меня мать.
Я не знал, что сказать. Не мог выдать Дениса. Мама видела, что я не хочу говорить правду и трясла меня сильнее.
— Говори, негодник! Не ври мне, я пойму это по твои бесстыжим глазам!
— Мне... Мне друг сказал. Он сказал, что видел тебя, как ты заходила в домик к мужчинам. И он подсмотрел...
Это была херовая ложь, но мама перестала меня трясти.
— Что за друг? Говори!
— Не могу! Я не крыса!
— Идиот ты, а не крыса! Боже... Что происходит вообще?! Зачем тебе это? Зачем ты делал всё это? Боже, да разве ж так можно?
И тут я получил звонкую пощёчину, первую в своей жизни. Это резко придало мне сил и злости. Я посмотрел на мать испепеляющим взглядом и сказал:
— Не тебе меня судить, ты шлюха!
Вот это было зря. Ну что сказать, глупый подросток. Тупая фраза, услышанная в каком-то фильме. Мама опешила, а затем начала хлестать меня полотенцем, которое сорвала со стены. Столько брани я от неё никогда не слышал. Но я заслужил в какой-то мере. Нельзя такое говорить матери. Но как говорится, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Но такую правду сын не должен говорить матери. Всё это было на эмоциях.
Мама успокоилась и упала в кресло. Минут пять она молчала, что-то причитая себе под нос. Я смотрел в пол, как провинившийся щенок. Потом она заговорила снова:
— Я не шлюха, во-первых. Во-вторых, забудь раз и навсегда это слово! В-третьих, ты понимаешь, что всё это посягательство на мою личную жизнь? Или тебе проще объяснить? Как бы ты отреагировал, если бы я всюду ходила за тобой и подглядывала, как ты целуешься со своими девочками, подружками? Хотел бы, чтобы твоя мама вот так следила за твоей личной жизнью? Отвечай, Александр!
— Нет, мам.
— Ты отдаешь себе отчёт в том, что ты поступил неправильно?
Я кивнул. Это её не удовлетворило:
— Никаких кивков. Говори словами и смотри на меня. Мы должны смотреть друг другу в глаза.
Я поднял голову:
— Прости. Я не должен был подглядывать. Больше никогда не буду.
Она кивнула. Взгляд её сгладился. Сейчас я видел вовсе не шлюху, а строгую мать, которая по делу читала мне нотации и была вполне права. Я в этой ситуации, как ни посмотри, оказался проигравшим по всем фронтам. Мама ещё раз попыталась вытянуть из меня правду:
— Ты не хочешь говорить, кто этот твой друг?
— Нет.
— Потому, что ты не крыса? — передразнила меня мама.
— Именно.
Он слабо усмехнулась:
— Господи, дети... Но, как ты сделал дырку? Подожди, подожди, я сама с трудом пытаюсь осознать всё.
Мама обхватила голову руками, пытаясь собраться с мыслями:
— Так. Как ты сделал дырку?
— Просверлил дрелью.
— Дрелью? Ты умеешь обращаться с дрелью? Откуда ты её взял?
— Из дома. Отца дрель.
Я с каждым шагом всё больше тонул в лжи, и понял, что мне срочно нужно научиться обращаться с дрелью, иначе моя ложь не выдержит критики. Мама продолжала:
— Т. е. ты притащил из дома дрель, залез на крышу, пока никого не было и сделал дырку для наблюдения за мной?
Как меня пороли, с любовью и профессионально 
webmaster@3iks.ru