И в этот самый жаркий момент ударил ливень. Пришлось залатать дырку, специальным маленьким бревенчатым стержнем, который для этого и был сделан Денисом. Чтобы следов протечки не было. Все дырки в банных домиках были закрыты такими вот брусками, похожими на крупную пулю, мы их всегда вынимали, а потом засовывали на место. И сейчас так и сделали, но случилось несчастье. Макс уже слез с крыши, чтобы укрыться от дождя, а я поскользнулся и со всей дури, всем весом упал на крышу. Такой шум они не могли не заметить.
Я начал подниматься, держась за спину, а Макс кричал снизу:
— Быстрее, нас заметят!
Кое-как я слез с крыши и побежал к забору, Макс уже перелез. И тут я услышал сзади шаги босыми ногами по влажной земле. Я только закинул ногу на край забор, как меня потащили вниз. Я упал в грязь, глядя снизу-вверх на усатого Юрия, в одном полотенце на бёдрах.
— Попался, гадёныш! Что делал на крыше?!
Я ничего не отвечал, мне хотелось заорать от негодования, испариться, телепортироваться. Я даже попытался встать, чтобы предпринять попытку побега. Но куда там. Этот дальнобойщик схватил меня за шкирку и потащил в домик. Я помню орал тогда:
— Нет! Пожалуйста, отпустите! Я убегу, ничего никому не скажу! Только не надо в дом! Отпустите! Я сделаю, всё что скажите! Пожалуйста!
Но когда меня затащили в дом я умолк.
— Вот! Этот сопляк сидел на крыше, подглядывал за нами. Наверно там есть дырка какая-то!
Я поднял глаза вверх. Передо мной стояла мама, придерживая на себе белое махровое полотенце. На секунду я встретился с её шокированными глазами в пять рублей, и тут же отвернул взгляд. Повисла гробовая тишина. Усатый понял, что здесь что-то не так:
— Что такое? Ты знаешь его? — спросил он у мамы.
Она молчала несколько долгих секунд, а потом раздался сдавленный то ли голос, то ли стон:
— Это мой
сын...
Усатый смог лишь выдавить удивлённое:
— Ох...
И тут завертелось.
— Оставьте нас, — сказала мама.
— И куда нам идти? — спросил Сергей, натягивая брюки.
— Не знаю! — вдруг завелась мама. — В соседний домик! Господи...
Мы ждали пока мужчины уйдут. Я сидел на дощатом полу, а мама опустилась в кресло, согнувшись вдвое. Она была в шоке. Я молчал. Но взрослой всё же оставалась она и поэтому первая нарушила тишину:
— Что ты здесь делаешь?
Я молчал. Она повысила голос:
— Говори со мной, сын! Что ты здесь делаешь?
Я молчал, боясь поднять глаза. Она встала с кресла, покрепче завязав полотенце под мышкой.
— Ты следил за мной?
Всё так же молчал.
— Ты, что воды в рот набрал! Что ты молчишь? Ты видел всё? Ты следил?! Да говори же ты!
Она была в истерике, я ответил:
— Да.
— Как? Откуда?
— С крыши.
— Там есть дырка?
Я кивнул.
— Но зачем? И как, чёрт возьми, ты здесь оказался, так далеко от дома?
Я молчал.
— Саша! Говори же!
Она упала на колени, рядом со мной и взяла моё лицо в свои ладони.
— Смотри на меня, паршивец! Что ты здесь делал?
Она трясла меня, как безвольную куклу. Я смог только выдавить:
— Я всё знаю.
— Что? — удивилась мать. — Что это значит?
— Это не первый раз! Я много видел тебя!
Мама на несколько секунд замолчала, пытаясь прийти в себя от шока, видимо.
— Что ты видел? Что это значит?
И тут передо мной встал непростой выбор. Либо рассказать ей всё, начиная с самого начала, либо солгать частично и сказать только про подглядывания в банях. И я выбрал второе, так как боялся вызвать её гнев.
Первый опыт 
webmaster@3iks.ru