мужчиной. Всем хорош, умный, веселый, и при деньгах. Что, сразу замуж бежать? А если у него... там, ничего не может? Это же катастрофа, понимаешь? Как с таким жить? Для меня секс не последнее в жизни дело.
Никита поднял на нее взгляд, встрепенувшись при слове секс.
— Что? Так и есть.
Он снова опустил голову, и уставился в пол. Смотреть в вырез ее халата или на голые ноги было невыносимо. Хотелось протянуть руку, дотронуться до запретного, ощутить мягкость кожи.
Все-таки трудно говорить на такие темы. Как спросить? Да и что спрашивать? Он и так считал себя чрезмерно просвещенным в этой теме. Интернет всему научит, если захочешь.
— Да потрогай, госспади!
У Никиты отвисла челюсть. Как это она все понимает? Что, у него все на лице написано? Пока он рефлексировал, Таня взяла его руку и положила себе на колено.
— Легче стало?
Она вдруг обняла его за шею, повалила на кровать и легла сверху.
— Послал Бог племянничка! Ну ничего, я тебе... ой!
Таня почувствовала, что ей в лобок упирается нечто твердое.
— Никитос, поросенок! Ты что... хочешь меня?
Никита завороженно смотрел, как она будто в замедленной сьемке опускает голову, вытягивает губы для поцелуя. Но в последний момент Таня поцеловала его в нос и перекатилась на кровать.
— Нельзя нам. Мать твоя меня убьет.
Снова клацнул замок входной двери, потянуло сквозняком. Таня шепотом погнала его из комнаты:
— Иди мать встречай. И помни, что я тебе сказала.
Мама, увидев влажные волосы Никиты, с подозрением спросила:
— Ты чего это среди бела дня мыться удумал? Когда такое было? Где Таня?
Никита с раздражением подумал, что с момента приезда тетки приходится врать чуть ли не на каждом шагу. Вот что ему сейчас говорить?
— Да, волосы грязные, вот я и... а Таня у себя, вроде... Ходила куда-то утром.
Надеясь, что врать больше не придется, он понес сумки с продуктами на кухню. После короткого разговора с мамой на кухню зашла Таня. Подмигнула и села за стол, наблюдая, как он разбирает сумки. И тут грянуло!
— Никита! Это что такое?!
Таня вопросительно посмотрела на него и нахмурилась. Мама продолжала бушевать:
— Чем ты тут занимаешься?! Откуда это?!
На кухню вошла мама брезгливо держа двумя пальцами... Танины трусы. Черные. Прелый запах застоявшейся спермы чувствовался даже на расстоянии. Уже спокойнее, но от этого стало только страшнее, спросила:
— Это чье? И почему оно в...
Мама постеснялась сказать «в сперме» и замолчала. Таня пряча улыбку опустила голову.
— Я думала ему белье сменить, раз уж помылся, а тут нахожу под матрасом эту гадость!
Она грозно посмотрела на Таню.
— Ты случайно не знаешь, сестренка...
У Никиты похолодело внутри. Так и не придумав достойного ответа, промямлил:
— Это я нашел. Это мое...
— Где нашел? У нас что, женские трусы на улице валяются?
Таня, узнав свои трусики, и понимая, что племянник не хочет ее вмешивать, заступилась:
— Натка, выкини это в мусорку. Хватит. Никита, сдрысни отсюда.
Он, красный как рак, с удовольствием подчинился и вылетел из кухни. Застилая белье, брошенное мамой, он еще долго слышал ее возмущенные возгласы, но вскоре она успокоилась. Они там еще долго в полголоса о чем-то говорили. Через полчаса в комнату вошла Таня, и Никита получил довольно болезненную затрещину.
— Это тебе за мои трусы.
Она поцеловала его и прижала голову к своей груди.
— А это за то, что не стал меня впутывать в это скользкое дело.
— Тань... что теперь будет?
— Да ничего не будет. Она же твоя мать, жив останешься. Со временем забудется. Мой тебе совет: веди себя как примерный ребенок и не давай ей повода припомнить сегодняшний залет. А твою проблему
Строгий брат 
webmaster@3iks.ru