стяжательство говорю, про жизненные ценности. Про закат над рекой. Про соловья в роще за огородами. Про девчонку, подарившую тебе первый поцелуй. Про первоцвет, радующий глаз и греющий душу. Про вот эту баню. Про материны ласковые мягкие руки. Про шелест литовки по росной траве. Про вкус парного молока. Про запах хлеба. Про снежную горку, с которой летишь на ледянке. Про всё это, что называется жизнью. А накопительство? Так гроб вовсе не машина с прицепом, всё не соберёшь. А червям точить что нищего последнего, что первого миллионера. И задумаешься, что не зря предки отправляли души в Ирий вместе с дымом погребального костра. Не оставляли тела червям могильным. Не плодили многочисленных кладбищ. И не было ни упырей, ни прочих вурдалаков, всякой нечисти, пока христиане не стали хоронить тела в земле. Были, чего врать. Неупокоенных хватало. Не похороненных по обряду. Сгинувших вдали от людей и не получивших нормального посмертия. Ну да не о том я.
Домой не шли, ползли, едва передвигая ноги. Одеваться не стали. Кто по вечернему времени нас рассматривать станет. А дома за стол, как водится. По стопочке, кровь разогнать. Поесть хорошо. И в кровать. Не для блуда, отлежаться после бани.
Тело чистое, каждая пора дышит. Кожу тронь - скрипит. И лёгкость в теле необычайная. Взмахни руками и полетишь. Потому и не машу, что потолки низкие, не как ангар какой, либо дворец. Обычный деревенский дом. Людка отдышалась, повернулась ко мне, опёрлась на руку, подперев голову свою памятливую, погладила меня по груди, не опуская руку вниз, дабы не отвлекать от мыслей нужных
— Ну, братик, теперь рассказывай. Про вас с Нинушкой рассказывай. И с подробностями.
— Это как?
— А вслух. Как дошли до жизни такой. Как это у вас в первый раз было. Что чувствовал. Короче всё. Только предупреждаю сразу, братик, если заведусь, а я заведусь обязательно, всё равно потом продолжать будешь.
— Ну что, слушай. Ты вышла замуж и умотала со своим муженьком на Севера...
Из рассказов Петровича. О родственных отношениях. 
webmaster@3iks.ru