Так-то казёнку пить не станешь, вмиг замёрзнешь. Она ведь обманчива. Выпьешь, покажется, что согрелся, а по правде озяб. Вот и придумали тюрю ямщицкую делать. Ишо и лошадкам в овёс капнут маненечько, чтобы взбодрить. Отец так привык, что и дома не пил, тока тюрю и кушал. Ну и мы, домочадцы, привыкли. Ты пробуй, отрок.
Да уж, спасибо за предложение. Идка вон тоже не жалует это блюдо. Ну и не надо. Бабуле больше достанется. А нам с Идкой бражки хватит. Ей побольше, мне поменьше.
После того, как посидели, отошли от банных утех, бабуля в своей комнате завалилась отдохнуть. Ида засобиралась куда-то. Бабуля интересуется
— Куда намылилась? Зачесалось, что ли?
— Да хоть и зачесалось. Тебе что? Моя манда. Хочу - чешу. Только не угадала. К Тоньке пойду. Сулилась причёску сделать.
— Ааа, ну иди. А мы поваляемся малость. Пашк, Пашка, подь сюда. Заваливайся с бабулей. Пусть жирок завяжется. А ты, лахудрень, долго не шалайся. Запрусь, кто отворит?
— А вы не запирайтесь. Кого боитесь?
— Так варначьё кругом. Пока спишь, дом и обнесут.
Ой, мам, не придумывай. Всё, я пошла.
Раз бабуля позвала, почему бы и не пойти. Пошёл в надежде на повторение того, что было в бане. И рука у бабушки мягкая, и титьки тоже. Интересно, а если сам маленько прихамею? Титьки пошараю, письку потискаю. Очень завлекательно. Видеть и щупать - две разные вещи. Смотреть уж сколько лет смотрю, а вот трогать как-то не получается. Не то, что не дают, сам ни разу не спросил. А надо бы. Вот опять же с титьками бабушкиными как получилось, а ведь не просил. Всё, хватит сомневаться, иду.
Бабуля на кровати лежит в чём мать родила, то есть глая полностью. Обычно она дома то в сорочке ночной, то в платье, то в халате каком. А тут совсем голая. И титьки, и писька - всё на виду. У меня разом встал. А бабуля по постели хлопает.
— Ну, чего обмер? Сюда ложись.
Руки-ноги трясутся, еле как улёгся. Бабка командует
— Трусы-то сыми, вон как торчат. Того и гляд порвёшь. Всё бы вам портить. А покупать кому?
И помогла стянуть трусы, потому как замешкался. Мы же не в бане, дома. А дома не привыкли голышом светить своими телесами.
Бабуля положила руку на вздыбленную плоть, пару-тройку раз провела по стволу
— Ох, Пашутка, и отрастил же дубину. Ну-ко, пущай поработает малёхо. Иди-ко сюда. Поучу тебя уму-разуму. Ну, ну, тише ты, торопыга. Сама заправлю. Ох, Пашка, до печёнки достал.
Едва почувствовав головкой вход туда, куда и не мог представить когда-нибудь попасть, резко рванул вперёд, как бегун при выстреле стартового пистолета. Бабушка притормозила.
— Тихо, ты, тихо. Не торопись, а то и не поймёшь ничего.
Я стараюсь выполнять все бабулины подсказки, а она руководит, подсказывает, помогает руками понять когда и как двигаться, когда замереть, а когда поспешить. Долблю бабулину письку, долблю, а конца не предвидится. Заколодило что-то. Вот в бане быстро спустил, а тут даже и позывов нет кончить. бабулька удивляется
— Да что ж ты так долго гоняешь? Молодой жа, должен быстро спустить. Ну да ладно, радуй бабушку. Ох, Павлушка, всё пробудил. И чего я, дура старая, Идку ране не послушала.
Сколько не оттягивай, а кончать придётся. В головке засвербило, появилось чувство того, что её распирает, распирает и она вот-вот взорвётся. И она взорвалась. Взорвалась, выплеснув бабулину письку порцию спермы. Вытащил свой писун, а он ещё дёргается и из щели в головке вытекают капли спермы. Вытекают и падают на бабушкин живот. Бабуля скользящим движением выдавила остатки, сдоила их. Пальцем взяла
Любимая игра 
webmaster@3iks.ru