наливаясь свежей кровью, а оставшаяся боль медленно отодвигалась в тень растущего вожделения.
Когда доктор вышла из-за ширмы, я понял, что под халатом не осталось НИЧЕГО. Она подошла к шкафчику, смочила тампон какой-то жидкостью, и, подойдя ко мне, несколько раз обтёрла член, убирая мазь. Но кожа, от промежности до головки, продолжала гореть.
— Сейчас эта свечка вспыхнет огнём — жаловался я, отобрав тампон и обтирая зудящие места.
— Дай я подую. — Тома встала на четвереньки и стала дуть на член. А Наталья, забрав член из моих рук, крутила им перед её сложенными в трубочку губами, то и дело, задевая их моим концом.
Сама она стояла, согнувшись, опираясь одной рукой о кушетку. Губы её были полуоткрыты, как будто это она ловит ими мой член. Моя рука скользнула ей под халатик и, поднимаясь по внутренней стороне бедра, достигла жесткой курчавой растительности лобка, протиснулась между ляжек и, раздвигая губы вагины, коснулась пальцами бугорка клитора. Глаза её закрылись. Она отставила ногу в сторону, позволяя моим пальцам хозяйничать у себя между ляжек. Похотливая дрожь прошла по её телу. Мои пальцы нырнули в её вагину и ощутили влажное желание этой женщины. Я хотел вынуть пальцы и поменять положение руки, но она сжала ляжки, выпрямилась и развернулась ко мне лицом. Её зелёные глаз потемнели и излучали буйное желание. Свободной рукой я расстегнул нижние пуговицы и откинул полы. Поджарый живот переходил в лобок, узким мысом, вклинивающимся в расселину между гладких мускулистых ляжек. Плотная курчавая растительность, цвета осенних клиновых листьев, аккуратной ухоженной треугольной клумбой красовалась на фоне не загоревшей кожи, узкой полоской, опоясывающей стройную фигуру.
Не обращая никакого внимания на Тому, она сама расстегнула остальные пуговицы халата, и он улёгся у её ног, оставив хозяйку только в сбившейся шапочке и белых резиновых перчатках. Загорелое тело, с отсутствием следов купальника на небольшой, но очень привлекательно посаженной груди, предстало передо мной во всей своей красе, и говорило — «возьми меня». Я забыл о боли, ещё несколько минут назад сковывающей все мои чресла и страстно возжелал эту женщину.
Пальцы вращались в её вагине, вызывали содрогания её точеного тела, которое поймало ритм и синхронно со мной двигало бёдрами. Её руки ласкали свои груди, с напряженными сосками. Глаза закрыты, рот полуоткрыт, голова медленно раскачивалась.
Лёжа на кушетке, я задвигал тазом и член, обхваченный ладонями Томы, заходил в её руках вверх, вниз. Я глянул на медсестру. Она неотрывно, как под гипнозом, смотрела на головку члена, которая, то появлялась, то исчезала в складках крайней плоти. Приподняв таз, так что оголённая головка оказалась почти у её приоткрытых губ, я положил ладонь свободной руки на её затылок и пригнул навстречу фаллосу. Она как будто только и ждала команды. Неуверенно коснулась губами кончика, нежно поцеловала. Когда член благодарно дёрнулся в её руках, повторила поцелуй, раз, два, с каждым прикосновением погружая зеб всё глубже в рот. Я снова задвигал тазом, проталкивая фаллос по нёбу её ротика. Усвоив правила игры, Тома с воодушевлением принялась обсасывать член.
Теперь все были заняты и получали толику удовольствия из создавшейся ситуации. Но всем этого было мало. Бёдра Натальи ускорили движения, она приближалась к финалу. Не вынимая пальцев из вагины, я подтолкнул её к кушетке. Потеряв равновесие, она наклонилась и опёрлась руками мне в грудь.
— Сядь на меня — подталкивал я её.
— Тома, голову убери. — сказала, уже всё решившая для себя, женщина и закинула через меня ногу. Узкая кушетка не позволяла ей поставить рядом со мной коленки, и ей пришлось свесить широко разведённые
Елена Петровна 
webmaster@3iks.ru