в кабинет, где мы с ней пропускали по мензурке разбавленного спирта.
На улице возле машины когда я вышла из дома, Игоря не оказалось. И велосипеда в сарае тоже не наблюдалось. Вероятно сын куда-то уехал по делам, и я пошла в магазин одна, цокая по тротуару каблуками. Специально для сына, я одела белую юбку выше колен, на ножки натянула чёрные чулочки на резинках. Ярко накрасилась, одев на себя свою любимую сиреневую блузку с блестками. На ногах белые выходные туфли на высоком каблуке, в которых я голая крутила попкой перед зеркалом. Сейчас же идя в них по тротуару, я вызывала своим видом откровенные взгляды парней и мужчин в свою сторону. Жопа у меня под юбкой при ходьбе на каблуках, здорово выпирала, а ягодицы плавно перекатывались под одеждой. И это было заметно, не только для мужского взгляда, но и для женского тоже. Потому как возле магазина меня окликнула сзади женщина, знакомым голосом.
— Ира, Ирина Владимировна. Куда это ты так нарядилась словно на парад. Не боишься что тебя горячие кавказские парни посадят в машину и увезут.
— за моей спиной возникла коллега по работе санитарка Нина. Та самая которая зимой стоя возле магазина с подругой, грозилась меня и Марину заложить начальству. Она смеясь глазами показала мне на троих кавказцев стоящих на противоположной стороне улицы, возле белой " девятки" с чёрными тоннированными стеклами. Южане откровенно пялились на мои ляжки под юбкой, и цокали от восхищения языками. Кавказцев я недолюбливала из за их наглости и могла покрыть отборным матом в случае чего. Но Нина была права, попадись я им в безлюдном месте. То меня запросто могли затащить в машину и изнасиловать по пути, а потом выкинуть на обочину дороги. Такие случаи у нас в городе уже были. Когда молодых девчонок сажали в такие вот " девятки" с тоннированными стеклами и увозили в лес, а там насиловали.
— Да я сыном хотела прогуляться в магазин, погода то солнечная. Последние деньки нам осень даёт. Вот и оделась легко чтобы ляжки на солнце погреть.
— ответила я санитарке, переводя разговор в шутку.
— Да ладно, ладно Владимировна оправдываться. Хороша ничего не скажешь. А ведь мы с тобой одногодки. Но мне некогда форсить и по улицам ходить на каблуках как ты. Детей нужно кормить и хозяйство, одна ведь бьюсь.
— горестно вздохнула Нина, ставя на тротуар сумку с продуктами. Голос у санитарки был вполне дружелюбный, былой вражды и зависти у неё ко мне уже не было. Прошлой зимой когда я узнала случайно о её намерении " стукануть" на меня и на мою подругу. Я не сказала об этом Маринке, и не захотела устраивать это суке Нине " темную". Наоборот я стала добра к санитарке и даже предложила ей сотрудничество. Часть ворованного мною спирта, санитарка продавала в больнице больным и у себя дома местным алкашам. А деньги мы с ней делили пополам. Таким образом эта Нина была сама замешана в криминале вместе со мной. И стала мне подругой и союзницей.
— Ну ты зря Петровна, приходи как-нибудь ко мне домой вечерком. Я для тебя кое-что из своей старой одежды подберу. Юбку по- короче оденешь, а то ходишь вечно в штанах, а ног не видно.
— сказала я санитарке, которая была мне ровесницей по возрасту и не страшной на лицо. Но совершенно не следившая за собой, и постоянно одетая в брючный костюм. Я эту Нину ни разу в юбке не видела, ноги вроде у неё не кривые. Но санитарка что
Моей мечтой была кастрация 
webmaster@3iks.ru