освободить голову, но Сонины бёдра почему-то подрагивали от каждого прикосновения к ним. Девушка млела после оргазма, а Иннокентий продолжал сглатывать вагинальную смазку и громко дышать.
— Ты там живой? – спросила Сонечка и закинула левую ножку на подоконник, — я так немного постою, пусть пизда проветрится. А ты там язычком пошустри, и вообще надо вас приучать прибираться за собой.
У Иннокентия уже не было сил. Его лицо было всё красное, в ушах звенело от долгого пребывания в Сониных объятьях, сами уши горели и тоже были красными, язык вообще не двигался, а нос не дышал потому что был забит соком её пизды. Не дожидаясь его мужской учтивости и деликатности, Соня начала елозить промежностью по волосам на его голове.
— Ну вот, не хочешь подлизывать после себя, придётся воспользоваться твоей шевелюрой, Иннокентий Карлович. Она у вас в семье знатная, и у батюшки вашего, и у сына. Как раз хорошо после отлиза между малыми и большими половыми губками все сливки вычищать. А когда жена спросит, где ты так извозюкался, скажи, что в лавке на тебя сметану уронили. Вот у Порфирия Петровича лысина, так что с него возьмёшь?
— Сонечка, голубушка, вы не стесняйтесь, пользуйтесь на здоровье моею лохматостью. Я ведь всё равно сейчас в баню проследую.
— Полно вам, Иннокентий Карлович, в такую-то жару да по баням хаживать. Я сейчас спущусь во двор, там половой, ну тот что дворник, меня из шланга окатит. Иной раз как зажмёт струю пальцем, как обдаст меня, только успевай нужные места подставлять. И соски потом от холода ещё полдня торчат и выпирают. В жару самое то.
Иннокентий поднялся с пола, кряхтя и отряхиваясь, попрощался с Сонечкой и спешно удалился. Девушка же вышла во двор в поисках полового.
— Митрич, у тебя пожарный шланг качает?
— А то ж! Подставляй.
Сонечка задрала юбочку, нагнулась и получила мощную струю холодной воды прямо в промежность. Покрутившись ещё немного под струёй, она подмигнула дворнику и убежала. По воскресеньям она обычно забегала к мяснику Ивану, который тоже любил полакомиться сочными девчачьими прелестями. Будучи мясником до мозга костей, Иван на дух не переносил рыбу, и поэтому никогда не отлизывал мохнатую пизду своей жены.
— А, Сонечка! Заходи в подсобку, народ с утра не идёт за мясом, так что время у меня есть.
Иван Андреевич был мужиком коренастым и по утрам любил поразмяться гирей. Но Сонечка разминала его по особой программе.
— Я вот тебе здесь парного мясца завернул, ты уж как следует меня размотай, чтоб на неделю хватило впечатлений.
В подсобке у Ивана висела боксёрская груша, она крепилась к потолку на цепях. Мясник подошёл и встал к ней затылком. Затем он соединил кисти в замок, чтобы Соня смогла наступить ему на руки и ухватиться за цепи. Наконец девушка была в исходном положении: она обиралась ногами в грушу, а руками держалась за цепи.
— Начинай, — дрожащим голосом произнёс Иван.
Сонины ноги были по обеим сторонам от его головы. Она их сначала выпрямила, чтобы задать большую амплитуду, а потом развела по сторонам. В ту же секунду склизкая девчачья пиздятина с огромной силой прилетела прямо в лицо мяснику.
— У-у-у! – протяжно заныл Иван.
Если бы не мягкая груша, его бы затылку пришёл конец.
— Давай ещё раз, — собравшись с силами прошептал мясник прямо в Сонину пизду.
Сонечка вновь упёрлась ногами в грушу и разогнула их на всю длину, не отпуская цепей, на которых висела груша. Ножки у неё были длинные и стройные, так что раскачка была что надо. Она оттолкнулась от груши и
Моя жена хочет встречаться с другими мужчинами 
webmaster@3iks.ru