Я хотел ее приподнять, но она схватила мою правую руку другой своей, той, что упиралась на пол и, открыв рот, заглотила член, который сразу же разрядился в нее порцией спермы. Выпустив мужское достоинство из своего сладкого плена, Вика вылила на него остатки воды из рядом стоявшего ведра, положив себе на грудь одновременно омывая и себя.
— Сладко кончил? — спросила она, улыбаясь.
— Когда в одиночестве дрочил, такого удовольствия точно не получал.
— Совместная мастурбация приносит не меньше удовлетворения,
чем сам коитус. К тому же, оно совершенно иное. Мне только соития, ощутить член в своем влагалище, все же мало, а тебе?
— Не знаю, я еще не настолько хорошо знаком с сексом.
— Будем учить, твоя кандидатура на осваивателя моей вульвочки мне даже очень подходит, — изрекла она, выпрямляясь во весь рост и перешагивая из таза на сухой пол, своими красивыми ножками. — Вынеси грязную воду за павильон, и приходи, продолжим обучение.
Я потянулся за джинсами.
— Так иди! — остановила она меня.
— На улице уже почти светло!
— Вот именно! У сторожа самый сон. Быстренько вылей воду и бегом обратно, я тебя жду.
За дверьми павильона бушевал ранний летний рассвет, пахло утренней свежестью, никого не опасаясь, наперебой пели птицы, парк дышал началом нового дня. Сверкая голым торсом и булками, я освободил эмалированный таз от ненужной грязной воды, выплеснув ее под ближайшее дерево, и спехом вернулся обратно все же опасаясь попасться сторожу на глаза.
Оставив таз в большом зале, мельком посмотрел на себя в кривое зеркало, где голова моя была большая, а член и мой зад маленькими, как у рахита, опечаленный увиденным подался в подсобку.
Как и обещала, Вика ждала меня лежа спиной на топчане, подложив свернутое одеяло себе под попу, широко расставив колени в разные стороны, полностью открыв мне свою красавицу.
— Никита! Чего так долго? Я уже не могу дождаться, еще немного и я бы запустила в себя пальчики и кончила сама.
Не отвечая, я забрался на топчан, устроился на коленях между ее ног. От влагалища пахло земляникой. Слова были излишни, всем своим видом, она призывала мой язык поработать в ином от уже привычного разговорного направления. Ублажить ее влажную устрицу, слизывать весь нектар с ее стенок и клитора. А его оказалось слишком много, обработав губами ее соски, просунув руки ладонями ей под попу, сам не ожидая того, я только сунул кончик язычка в ее пещерку, как она содрогнулась, вибрируя мягким животиком, простонала, и из нее хлынул поток внутренних соков, сродни Ниагарскому водопаду.
Стараясь, чтобы ее влага не достигла одеяла, простыней, я словно верный песик стал лакать языком из ее влагалища. В экстазе она запрокинула вверх голову, мышцы ее живота, то напрягались, то расслаблялись, а ее рука, красивые пальцы с лаком ярко-красного цвета на ногтях, то ворошили, то поглаживали мне волосы на голове. Грудь тоже вздрагивала, соски набухли, заострились и затвердели, словно два небольших финика, ореолы сосков потемнели.
— Все, все, Никита, хватит! — обессиленно отстранила он мою голову от истекающей соком красавицы. Подняв ноги, перекинув их на одну сторону от меня, ближе к стенке, плотно сомкнула. — Всю зализал, три раза, с небольшими промежутками, кончила. Не знаю, как теперь вечером свой концертный номер, песенку Бони на сцене филармонии достойно отработать. Ложись рядом, мой ненасытный дон Жуан, немного поспим. Сейчас где-то пять утра, в семь обычно уже люди на работу через парк идут, с ними незаметно и выйдешь.
Рассказ о моей маме. Часть 11: Экскурс в прошлое 
webmaster@3iks.ru