— Дом у него в комнате с огромным монитором и прочими железяками, — ответила, повысив голос, сестренка, и стало понятно, для кого это было сказано.
Но Витька и ухом не повел, только прикрыл плотнее дверь, и уселся в кресло, наблюдать дальше. За что тут же был вознагражден. Лариса поднялась, и подвернув платье до пояса, завиляла бедрами, снимая платье через голову.
— Дай мне что-нибудь покороче. И не жарко, и для дела полезно.
Витька забыл, что умеет моргать, рассматривая ее стройную фигуру.
«Небольшая, аккуратная, второй-третий», — прикинул размер груди Витька. —«Остренькая. Сосочки торчком, как трюфельки. Загляденье!»
Он протянул руку, чтобы сделать скрин, но передумав, просто приблизил изображение. Уже хорошо поработавший сегодня член, снова дал о себе знать, но всю красоту скрыл короткий бежевый халат с огромными пеонами.
— Ви-и-ть! — Донеслось уже из коридора.
Витька смахнул с экрана окошко камеры, и выскочил за дверь, прикрывая бугор в штанах пакетом Ларисы.
— Пошли на кухню, поболтаем.
«Поболтаем», под легкое прохладное вино, незаметно переросло в настойчивый допрос. Где учишься, а что потом, есть ли девушка, что любишь и т.д. и т.п. Витька аж взмок, рассказывая о себе. А о Ларисе он ничего толком так и не узнал.
— И как ты дошел до жизни такой? — Задала очередной вопрос Лариса.
— Какой «такой»?
Она
шлепнула себя по попке, не отрывая взгляда от покрасневшего Витьки.
«Блин... чего говорить-то? Про секс нельзя».
— Ну... мы просто баловались, и я в шутку ее отшлепал... как-то так все было. Таня потом и рассказала про свое... увлечение.
— Судя по твоим глазам и жестам, ты врунишка. Что вы оба скрываете от меня?
— Ладно, Ларис, хорош уже. Он просто тебя стесняется. Лариска у нас практикующий психолог, очень хороший, между прочим.
— Ты чего-то боишься, подружка! Я вижу.
— Ой, все. Хватит твоих штучек, просто расслабься.
— Ну, ладно, не мое дело. Но я, жуть, как люблю всякие тайны!
Она задумалась, поигрывая подолом халатика, будто не специально открывая треугольник белых трусиков. Витька изо всех сил старался не пялиться.
— Ты же про меня тоже знаешь? — Снова насела на него Лариса.
— Да. Но... Я не смогу.
Они обе уставились на него.
— Это почему же?
Витька собравшись с духом, выпалил:
— Потому что ты очень красивая, у меня рука не поднимется.
— А сестренка, значит, некрасивая?
«Вот женщины! Одним вопросом могут прижать к стенке...».
— Нет. Тут совсем другое.
— Ах... ах, вот оно что-о-о! Я поняла.
Лариса посмотрела на них расширенными от удивления глазами.
— Танька, ты же уже здоровая тетка! Но Витя... ему нужны нормальные отношения. Надо же иногда и о будущем думать, и не жопой, по возможности. Так! Как хотите, но я за вас возьмусь.
Таня посмотрела на Витьку, и виновато произнесла:
— Прости, братик. Вот уж не думала, что все всплывет... Это я виновата.
Вечер был испорчен. Но, как оказалось, не надолго. Они перебрались в зал и Лариса села рядом с Витькой, касаясь его своим теплым бедром.
— Я тебе нравлюсь? — Спросила уже порядком захмелевшая Лариса, обняв его за плечи.
И не дожидаясь ответа, продолжила:
— Но ты меня боишься... и хочешь.
— Вот бесстыжая, — пробурчала Таня.
Витьке стало жарко. Она, конечно, была права. Тут было все — и желание секса с ней, и боязнь того, как она умеет «читать мысли», по одной ей понятным знакам. Но он, чтобы окончательно не попасть под ее влияние, запротестовал:
— Не боюсь. С чего бы это?
— Нормальная реакция. Пытаешься сохранить свое достоинство.
Старый подъезд 
webmaster@3iks.ru