все остальное меня устроило более чем. И с какой охотой она раздвинула ножки, поняв, что сейчас я буду ее лизать. И с какой нежностью легли ее руки мне на голову, управляя и направляя. И ее прерывающийся от страсти шепот: «да, о да, о как хорошо, как мне приятно, какой ты молодец, да, вот так, еще, да, давай, класс». И как без малейших возражений, задрав ноги повыше и приподняв, насколько это было возможно, ягодицы, позволила мне ласкать языком и свою заднюю дырочку, маленькую такую аккуратную светло-коричневую звездочку посреди белоснежной большой попы, и ее реакция на ануслинг была такой же поощряющей и радостной. И мой восторг от мысли, что найдена та самая кнопка, нажатием на которую выдержанная и спокойная дама почтенного возраста превращается в мечущуюся и изнывающую от похоти нимфетку, которую хочется неустанно есть и пить, не насыщаясь ее соками, ее словами, ее мимикой и жестами. И аналогичный восторг младшего братишки, который вроде бы совсем недавно, и десяти минут не прошло, кончил и успокоился, а тут вдруг снова встрепенулся, начал возбуждаться не на шутку, и поняв, что анус Русланы с огромной охотой принимает язык и пальцы, вознамерился и лично постучаться в заднюю калитку.
Ну вы уже поняли... Продержавшись сколько смогла, Руслана сладко кончила, своими стонами и вскриками изрядно потешив мое мужское самолюбие, и чуть позже, после совсем небольшого раздумья, подарила члену заслуженную награду (однако... трудился язык и немного пальцы, а награду получил этот хуй... где справедливость, брат?) в виде возможности внедриться в новую дырочку и полноценно выебать ее в жопу.
И сложилось так, что именно куннилинг с ануслингом и стали впоследствии непременным фрагментом всех остальных наших интимных встреч, начиная с третьей и кончая на данный момент последней, случившейся, если память мне не изменяет, летом 2017 года. У нас даже сложился определенный ритуал начала очередного свидания. После того, как Руслана переступала порог очередного приюта нашего уединения (вне зависимости от того, привозил ли ее я или она сама добиралась, бывало и такое, особенно в последние годы), мы крепко-крепко и долго-долго обнимались, шепча друг другу «Здравствуй, моя дорогая!», «Здравствуй, мой хороший!». Затем садились за стол, пили чай или слегка перекусывали, обменивались последними новостями. А потом, раздевая и целуя друг друга в своеобразной увертюре перед первым и основным актом нашего представления без зрителей, оказывались в постели. Поцелуи в губы, сосание сосков, поцелуи живота, лобка, бедер и вот уже моя голова — между ног у Русланы, вот я истово ее вылизываю, переднюю и заднюю дырочки, большие и малые губы, клитор и преддверие влагалища, насколько получается проникнуть туда языком. Я ощущаю ее страсть и восторг, я ем и пью ее, я спинным мозгом чувствую, что ей не просто нравится, а она в сильнейшем упоении от той мелодии, которую я исполняю на ее инструменте. Я то смачно впиваюсь в нее губами, имитируя грубость и укусы, то дразню легкими касаниями, то играю «тутти» — языком, губами, носом, подбородком, всеми пальцами, которые в нее вмещаются, а которые не вмещаются, те спорят друг с другом за право поласкать ее. Руслана мечется и стонет, Руслана что-то еле слышно шепчет и временами непроизвольно громко вскрикивает, Руслана отчаянно балансирует на краю и пытается оттянуть неизбежное, но оно наступает, обязательно наступает, рано или поздно, и тогда оркестр играет крещендо, ее сотрясают волны наслаждения, отсутствующие зрители кричат «бис» и «браво», я моментально оказываюсь в нормальной позиции «лицом к лицу», она впивается в мои губы горячим поцелуем, мы крепко-крепко и
Дело было так. 
webmaster@3iks.ru