контингент посетителей девиц легкого поведения стал эстетствовать и отказываться от классики, предпочитая исключительно модерн а ля франс.
— И в чем проблема? — ничего не обещая, интересуюсь осторожно.
— Полная она очень, Надюха-то. И стесняется из-за этого сильно. А так, хорошая девушка, спокойная, не пьет, не курит, слова поперек не скажет, — нахваливает бабуля жилицу, как собственную внучку на выданье.
— Ну, посмотрим... Где она? — бабка берет бабки, кивает на дверь комнаты, где раньше жила Алена, и что-то бормоча, удаляется на кухню.
Вхожу к Наде. Узкая каморка-пенал, когда-то, видимо, бывшая чуланом, а потом в стене продолбили окно и превратили в жилую комнату, ничуть не изменилась после моего последнего посещения Алены. На месте и радиоприемник на подоконнике, и узкая односпальная кровать. Но теперь на ней сидит не худенькая брюнетка с длинными волнистыми волосами, а... хотелось бы поупражняться в остроумии, но некрасиво... бабка очень мягко выразилась «полная». Надя не просто полная, она очень толстая. На той грани, где непонятно,
что тому виной — обжорство и лень заниматься физкультурой, или серьезное заболевание гормональной системы. А личико, что обидно вдвойне, ну просто кукольное, будто та самая Аленка с шоколадной обертки повзрослела на 20 лет; в XIX веке и ранее, когда полнота только красила женщину, считалась бы Надежда настоящей красавицей.
Была она вначале хмурой и пыталась выглядеть равнодушной, но я смог парой шуток-комплиментов растормошить и втянуть в словесную флиртующую перепалку типа «А я слышал, что ты...», «А кто это сказал?», «А еще я знаю, что ты...», «Откуда тебе знать?», «Я мог бы поверить, но надо бы проверить» и т. д. Вкупе с поглаживанием волос (кто ей наврал, что короткая прическа ей к лицу?), поцелуями в щеки и губы (слышу хоровое «фиии, как можно соску целовать в губы?», любезные, а не пошли бы вы прямиком в ГУЛАГ-архипелаг, там вам и место с вашими понятиями, а молодая свежая девушка, с кем бы не трахалась и кому бы не отсасывала, после приема ванны и чистки зубов остается такой же молодой и свежей, в отличие от вас, гниющих на свалке истории), и тисканьем пышных телес поверх суперXXL-ного размера спортивки, этого оказалось достаточно, чтобы встрепенулся член и возжелал оказаться в нежных губках Надюши. Так и случилось.
Дело было летом, я был без пиджака и галстука, лишь только расстегнул ремень и спустил брюки с трусами, как Надя наклонилась вперед, взяла в рот и принялась споро отсасывать. На полпути до финиша эмоциональная часть сознания вбросила мысль: «а может и в самом деле трахнуть ее», на что рациональная ответила: «А как? На кровати в миссионерке — не вариант, только лишний шум и суету наведем. И даже раком сомнительно. Если Надя встанет коленями на постель и выпятит зад, размажет же меня по стенке. Как-нибудь потом». Чуть погодя возникла и эгоистичная мысль: «надоело стоять, вот бы прилечь, пусть дальше в этой позе продолжит», но я и ее прогнал по той же причине нежелания шуметь и суетиться (уже было понятно, что Надя не горит желанием сдвигаться с насиженного места), а также возможной поломке кровати, если к полутора центнерам девушки добавится и моя почти сотка. В общем, как и предполагалось, я ее дотрахал в рот, Надя сперму проглотила и продержала быстро уменьшающийся член во рту, пока тот оттуда не выскользнул.
— Ну как? — обеспокоенно спросила меня Маврикиевна на пороге. Надя, кстати, так с места и не сдвинулась, когда я собрался уходить.
— Нормально, — ответил я вполне искренне. Понятно, что до Алёны ей далеко,
Офицерское собрание. Часть 3 
webmaster@3iks.ru