— Ири-и-и-и-ина Влади-и-и-и-и-имировна, а сего-о-о-о-одня вы дома ночева-а-а-ать не бу-у-у-удете. Сего-о-о-о-одня вы едете в го-о-о-ости! Сего-о-о-о-одня вы вообще вряд ли поспите, Вита-а-а-алий Алекса-а-а-анрович вам не да-а-а-аст! А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!! А я посмотрю на всё это! — злобно прошипел он в конце.
* * *
— Что тут происходит, что вы себе позволяете?! Кто вам дал право похищать людей и творить с ними такое?! Да вы знаете, кто я?! Да вы знаете кто мой муж?! Да он вас найдёт и на шнурки порежет!!! Отпустите меня немедленно!!!
Я сделал короткий, но резкий замах и звонко ударил тростью поперёк бёдер связанной и вопящей женщины.
— ААААААА!!! Что вы творите?!
Второй удар, ещё сильнее, за ним третий, четвёртый.
— Пре, АЙ! кра, ОЙ!! ти, АХХХ!!! те!!!
Я дал сигнал Никто, и оно быстро застегнуло застёжку кляпа обратно. Ирина продолжала что-то злобно шипеть сквозь кляп, пытаясь осмотреть свои бёдра, все в красных полосах. Похлопывая тростью по руке, я продолжил свой монолог:
— Слушай сюда, тупая сука. Все твои права и привилегии остались в прошлом. И думать забудь о них. Здесь ты никто. Не человек, не учительница, не жена и не мать. Здесь ты просто тело, кусок мяса, послушно позволяющий вытворять с собой любые непотребности, угодные твоим хозяевам. Я для тебя теперь Повелитель, так, и только так ты будешь теперь ко мне обращаться. А если ты ещё не поняла всей безнадёжности своего положения, то я тебе популярно всё разъясню. Кивни, если поняла меня.
Ирина замолкла, но продолжала сверлить меня свирепым взглядом. Голова её не опустилась.
— Ну, что же, придётся закрепить урок, раз ты такая бестолковая ученица.
Я снова взял ножницы и начал аккуратно срезать остатки одежды. Теперь она оставалась только в лифчике. Я срезал чашечки лифа и наружу выпрыгнули, словно мячики, большие, тяжёлые белые сиськи. Я взвесил их в ладонях, потрепал, потеребил сосочки. Грудь, несмотря на возраст и ребёнка, оставалась вполне упругой, соски с крупными ореолами напряглись от моих манипуляций. Я взял жгут и туго перетянул им сиськи в основании. Теперь они надулись, налились кровью и торчали вперёд, ещё больше напоминая мячики. Я взял прищепки и нацепил по три штуки на каждый сосок. Никто передало мне мой любимый подсвечник с тремя горящими, красными, толстыми свечами. Первая порция воска разлилась красными дорожками по налитым сиськам, попадая и на соски, и на живот, а несколько капель и на побитые бёдра. Бывшая учительница дико верещала и дёргалась, глаза её налились кровью, по подбородку стекали слюна и слёзы, капая на горящие огнём сисяндры, смешиваясь с воском.
Свободной ладонью я отвешивал сочные и звонкие пощёчины трепыхающейся дамочке и при этом приговаривал: — «ты будешь меня слушаться, глупая курица, будешь, будешь!» Наигравшись, я отошёл и полюбовался на открывающуюся картину. На крепко привязанную к столбу, полностью обнажённую и беззащитную красивую женщину, на её торчащие, большие, синеющие груди, утыканные прищепками и покрытые густой сетью красных блестящих пятен, на косо исполосованные ляжки, на покрасневшее и взмокшее лицо. Откуда-то сзади раздавались ритмичные щелчки фотоаппарата и тихое сопение Никто. Я снова обратился к связанной женщине:
— У тебя есть выбор, а э
то в твоей ситуации непозволительная роскошь! Или ты принимаешь мои условия и становишься послушной рабыней своего Повелителя, или я продолжу обучение с новым рвением. Подумай хорошенько, ведь фантазия у меня богатая! — при этих словах я одной рукой жонглировал хромированными пассатижами, а в другой держал массивный чёрный дилдо, — Твой ответ?
Ирина отчаянно заревела, вся напряглась но всё же через силу кивнула в знак согласия.
Женечка сучка стаи собак 
webmaster@3iks.ru