дымящийся бак прокипячённого белья, от горячих тряпок оживают онемевшие в родниковой воде руки, полощем, выкручиваем. В склоне горы открывается дверь - длинный полу- сарай, полу- дом, вросший одним боком в гору, такие здесь один над другим, до самой Качи - бородатый седой мужик:"Иди, она опять обосралась". Таня бросает полоскание, скрывается за дверью, потом пробегает мимо меня со свёртком и замывает ниже по течению. - Мамке вообще плохо, то по три дня только ссытся, а сегодня уже второй раз нахезала, не успеваю пелёнки парить. Где ж угля-то набраться, и зима впереди. (Вчера ночью мы с Таней носили уголь (тырили) в тазиках, через дыру в заборе, от котельной при пожарке за горой - километра полтора отсюда) - Опять мужик: "Таньша!" - Он сейчас на работу уйдёт, я быстренько. Минут через двадцать мужик уходит. К ручью Таня подтаскивает тазик с пропаркой. Обнимает меня. - Ты не думай, я всё в жопу приняла, если будет ребёночек - только наш с тобой. Полощем, выкручиваем, складываем в бак, в тазик. Где-то выше на горе старинное Покровское кладбище с могилами декабристов, могилами жён декабристов. Ближе к осени Университет " организовал" в "подшефный" колхоз машину угля, я договорился с водителем сбросить "толечку" своим знакомым. Рано утром стою у знакомого дома вросшего в склон Покровской горы. Болтающаяся дверь, разбомбленное пустое помещение... - А они уехали. Ага. Все уехали.
Натуристы.(2-5) 
webmaster@3iks.ru