напряженную тишину, Андрей стал тихо напевать какую-то восточную неизвестную песню. А потом внезапно спросил, городской ли он или с общаги. Вова что-то ответил. Что, он даже не помнит…, было не до этого. Ему лишь хотелось ощущать тепло, приливающее с каждым вздохом его запаха. Хотелось, чтобы теплые плечи, так тесно прижавшиеся к нему, еще долго сохраняли свое тепло и после его ухода. Но он все не уходил, а все расспрашивал о том, о сем, какие девочки нравятся. И Вова понял, что объяснения о «нужной» красоте – ложные, потому что ему не нравятся девочки вовсе. Это чувство так напугало его, что он чуть не задохнулся, и немного сполз со стула. Андрей заметил бледность на его лице, и поинтересовался, все ли хорошо. «Да, да, все нормально», - ответил Вова, приобретая прежнюю позу. Его сердце бешено билось, но он ничего не мог поделать с желанием прикоснуться губами к губам Андрея. Андрей, будто не понимая продолжал объяснять: «…и тогда вот эта стрелочка пройдет в этом направлении…» Вова истекал слюной, все еще стараясь подавить нарастающее желание. Он ненароком положил руку на ногу и замер. Он давно так не возбуждался. Штаны, такие просторные утром, сейчас буквально срослись с ним. Особенно в том месте, где будоражило желание. Он поплотней прижался к парте, пряча свое откровенное возбуждение под стол.. Андрей еще раз взглянул на него своим учтивым умным взглядом. Вова кивнул головой как можно спокойней, и Андрей продолжил. «Странно, что он не перебивает меня на полу слове и не высказывает своего мнения…», подумал Андрей, но вслух ничего такого не сказал. А Вова уже не мог остановиться, он поглаживал возбухающий член, судорожно сглатывая. Честно глядя Андрею в глаза, он расстегнул сначала одну пуговицу, потом другую, потом третью… Член буквально выпрыгнул из тесных объятий почти намокших от смазки штанов. Взяв в руку он стал представлять себя, что это рука Котлина… Мощная, грубая, но в этот момент такая нежная и горячая… Он закрыл глаза и, уже не управляя собой, извлек из губ тихий стон. И сразу же наступила тишина. Андрей перестал причитать. Он замер. Его обжигало горячее дыхание Вовы, пульсирующее ему в щеку. Вова покраснел до корней волос. Ему хотелось провалиться сквозь землю. И чтобы хоть чуть-чуть нарушить молчание, он сказал: «.. Я слушаю, Андрей.. Тут вот скобка…» Но Андрей перебил его, не дав закончить: «Нет.» его тон означал войну. Но Вова не был уверен. Под партой он осторожно переместил одну из своих рук на колено Андрея. Тот вздрогнул. Невозмутимый рот возмущенно открылся, но ничего не сказал. Вернее не успел. Вова жарко накинулся на его губы и стал целовать.. Андрей не отвечал, но и не запрещал. Страстный, непассивный язык Стоцкого будоражил пересохший от волнения рот Котлина. А он только моргал в оцепенении. Одновременно руки Вовы ерзали по его плечам, пробираясь под свитер, двигая дрожащими пальцами по мускулистой груди, в которой явно ощущалось лихорадочно кувыркающееся сердце. Котлин сглотнул, когда Вова задрал его свитер вместе с гольфом и майкой, обнажив нарастающий животик и волосатую поверхность тела. Лишь на мгновенье Стоцкий замер.. Но потом уверенно двинулся к дразнящему розовому соску. Андрей закусил губу, продолжая не двигаться. Он смотрел в голубую перед ним доску на уравнения начертательной геометрии, и ничего не видел. В голове что-то громко шумело, возможно, водопад мыслей, которые столпились у выхода, желая пройти, но в суматохе лишь наступая друг другу на пятки. Ресницы загородили прямой обзор, нависая туманным облаком. Он облизал языком губы,
Моя Ирочка 
webmaster@3iks.ru