всю бесконечность неба, крикнуть не жалея голоса о том, что дарит Диметре весь мир. Эхо при этом разлеталось по всем улицам.Олег открыл дверь тумбочки, в которой лежало множество ампул и таблеток и прокомментировал, убирая пару ампул из кармана далеко к стенке: - Два дерева глюков в лесу гормонов.- Прячешь? – Подошла к нему Диметра и спросила. - Угу. – Крепко обнял он. – Ты не распространяйся никому, а то синеполосое такси приедет да в отель с небом в клеточку увезет. Доказывай потом, что мы не торчки и не обдолбыши, а просто от жизни отдыхаем так.Отдых от жизни, заключающийся в приеме различных аптечных веществ, изменяющих состояние сознания, был одним из излюбленных ими способов времяпрепровождения, при котором они достигали полного взаимопонимания. Это было одной из точек соприкосновения. Любил ли Олег Диметру? Ни он, ни она никогда не задавались таким вопросом. Он позволял ей жить себя дома, разрешал ей гладить свои рубашки и управлять бытом в большей степени из-за взаимопонимания – он вел точно такой же образ жизни, что и она: экспериментировал с препаратами, искал и находил способы легальной покупки гормонов, искал взаимопонимания. Прожив типичное, полное непонимания детство, он проделал нелегкий жизненный путь, в конце концов приведший к обретению собственной квартиры, где бог и царь он сам. И этим же он невольно осуществил мечту своей обожаемой Диметры, мечту жить отдельно от родителей и их странных друзей, считавших ее то неадекватным подростком, то психически больным человеком, то членом некой секты. Жизнь с любимым была апогеем счастья, личной свободы, ведь ей довольно часто дома устраивали скандалы словно Диметра еще подросток и это продолжалась, когда ей уже было лет двадцать – ругань за расширенные зрачки и веселость. Их понимание друг друга было настолько глубоким, что порой не требовалось слов. Олег почти всегда замечал ее страхи и тревоги. - А за это забрать могут? – Посмотрела в его глаза она.- Да. За хранение этого медицинского препарата дома уголовная ответственность наступает. - Как странно, - удивилась Диметра. – Это же не наркотик, а лекарственный препарат.- Что поделать, такие у нас законы. - Глупость!- Согласен. – Олег подошел к компьютеру, включил и сел в офисное кресло, в ожидании загрузки поворачиваясь то влево, то вправо. – Я почту разгребу: твою, мою. - Давай. А я посуду пойду помою.Вода, скопившиеся в раковине, тарелки, вилки, кружки – все это не мешало мыслительным процессам. Мытье посуды было для нее одним из тех скучных дел, которые доведены до автоматизма: руки, казалось бы, что-то делают отдельно от мозга, а мозг в это время глубоко в мыслях, тревожащих своей таинственностью. Мысли о фиксированности будущего. Имеет ли право на жизнь утверждение о том, что будущее – это процесс вовсе не динамический и вовсе не процесс, а сотканное создателем полотно?Олег, вытянув ноги и положив одну на другую, лежал на диване и смотрел на потолок таким живым взглядом, как будто на той ровной поверхности проецировался интересный фильм. Диметра, будучи нестабильной эмоционально и подверженной перепадам настроения сродни качелям, перепадающим то в радость, то в уныние; она всегда поражалась внутренней настройке Олега на радость – позитивной картине мира. Он мог сидеть тихи, молча и не улыбаться, но его огоньки в глазах говорили за него. Этот хулиганский блеск рискового человека нельзя было спутать ни с чем. Увидев Диметру он мгновенно вскочил с дивана и пригласительно сел, провожая ее взглядом. - А нас с тобой на поэтический вечер приглашают:
Новое в семейной жизни 
webmaster@3iks.ru