Ничего замечательного не находил он в этих, щебечущих без умолку, созданиях, чьи пустопорожние разговоры могли просто-напросто свести с ума. Большинство педагогов-женщин он люто ненавидел за их приверженность к душераздирающей скуке уроков, дисциплине и мерзким голубым панталонам, в период затяжных морозов иногда видных из-под платья, если их хозяйка тянулась к высоко подвешенному учебному плакату.Совсем по-иному он относился к самой женской плоти. Все эти соблазнительные мягкие и упругие, конусовидные и шарообразные структуры тел одноклассниц Ученик достаточно быстро изучил, пользуясь любой толчеей - в школе с этим не было недостатка. Лучшие попки напоминают резиновые детские мячики, лучшие груди - антоновские яблоки, вкусные даже на ощупь, - решил он про себя, и если продолжал безнаказанно гладить в толпе девичьи ягодицы, то только по привычке и инстинктивной деятельности рук. Но Она ускользала от прикосновений.В тихие минуты урока он мог цепким взглядом поймать случайно приоткрывшуюся полоску белых трусиков соученицы. Природа трусиков не имела ничего общего с голубыми панталонами. Ученик тут же мысленно пытался снять их с девушки. Фантазия, уцепившись за белую полоску и подхватив Ученика, уносилась в теплый оазис сексуального возбуждения. Он не сопротивлялся. Пусть удовольствие от подобной забавы полностью уравновешивалось неудобством, которое естественно ощущает воспитанный мужчина, сраженный в публичном месте неожиданной эрекцией. Пусть вибрирующий член бился в брюках, как раненая кобра, приковывая к стулу и лишая возможности двигаться, вставать по приказу педагога, отчего росла цепь обидных недоразумений. Пусть школьные предписания летели ко всем чертям черной стаей окриков, двоек и записей в дневнике. Пусть думать о том, что же скрывается под натянутой белой тканью трусиков было до одури мучительно, отказ от услуг фантазии не то чтобы казался ему неуместным, возможности отказа просто не существовало.Тем более что поздним вечером на скамейке в дальнем конце пустынного бульвара фантазия без всякого удержа пришпоривала своих диких коней, и белая ткань трусиков одноклассницы уже не представляла никакой преграды - она рвалась и растворялась, открывая невообразимо чудесный мир, которым теперь он властвовал безгранично. Вдохнув порцию морозного мартовского воздуха, он без задержки взбегал по ступенькам сладострастия, подобно речной стремнине или ветру забавляясь так и этак с Ней, только что бывшей такой неуловимой, такой дразняще недоступной. Смутные образы - отпечатки дурных фотографий в его мозгу - лишний раз подхлестывали воображение. Зрение могло обмануть, по-настоящему использовать обоняние он еще не научился, чуткость его осязательных ощущений еще ждала своего звездного часа, от ответственной миссии вкусовых рецепторов Ученик и не догадывался, слух здесь вообще был ни при чем. Но воображение, полнокровное, да что там - переполненное соками жизни, служило Ученику верой и правдой.Ночь крепла. Ночь росла и шумела вокруг заколдованным садом. Блистающие огни плясали вокруг Ученика в чарующем хороводе, исполненном замысловатых линий и фигур. И с трудом уже можно было различить какие из них просто отсветы фонарей в остекленевших мартовских лужах, какие - глаза небесных тел, а какие - рожденные в пылающей бесконечности сознания тот самый перл природы, начавший в какой-то момент множиться и делиться в неисчислимых количествах, как в детской игрушке-мозаике.Наслаждение! Если Ученик когда-нибудь после, уже, не будучи учеником, испытывал что-либо отдаленно напоминающее загадочную силу, с которой он играл в предвесенние жмурки на заброшенной скамье, в глухом уголке озябшего бульвара, на самом краю вселенной, то ему становилось страшно. Даже не сама сила, а лишь слабое её эхо касалось струн его естества, но дикой и страшной казалась ее природа, не имевшая ничего общего, никаких точек соприкосновения с миром реальным, здравомыслящим и законопослушным.Но в те дни необъяснимость
Водные процедуры в санаториях 
webmaster@3iks.ru