упоминай имя в суе". "Мам не надо! Яне и так больно! Тем более господа не зовут Господи, у него же другое имя, так что нормально всё.." выдавал я, вставая с пола. "Хм, а правда", согласилась со мной "мама", "Яночка прости, прости хорошая", и суетливо, с материнским трепетом погладила Янину щёчку. Та улыбнулась и поспешила ко мне: "Зарик, миленький, как ты, я ж тебе всю руку разбила", хватаясь за меня, Яна то гладила руку, то обнимала меня, прижимая к себе, то отпуская и снова расспрашивая, что болит. "Да всё в порядке Ян, я ж весь в коже, от носков до рожи", от такого моего пируэта мы все засмеялись, а Яна с "мамой" успокоились и мы снова сели за столик. Я был искренне рад, что здесь, есть Яна, у неё есть моя "мама", и Зарик, а у него, есть Яна и не важно была она одна или, нет, здесь и сейчас была не земная, теплая и сказочная 7я. Мы болтали, пока мама плавно не перешла на «своего бывшего». Я, в широком смысле этой буквы, не знал, что он ей сделал, или не сделал, просто знал, что она говорит о моём "отце"; в её глаза нападали слёзы, но она держалась при мне. Я подумал, что им сейчас, неплохо бы, ну скажем попить чая на кухне и поболтать, без лишних ушей, и посмотрев в глаза "мамы", в следующею секунду, услышал: "Наверное, я бы выпила кружечку чая, что-то в горле совсем пересохло", и посмотрела на меня так, словно ей сейчас придется оставить сына в приюте на год. "Мы, Назарка с тётей Яной быстренько сходим, попьём и обратно к тебе, ты побудь здесь, хорошо?", сбивчиво, словно извиняясь продолжала "мама". "Не, я с вами пойду!", бросил я, а Яна, почти вместе: «Маме нужно со мной поговорить о секретах, а настоящему мужчине не стоит слушать женские балалайки, они не интересны..». Мамины глаза, не ожидавшие от меня такой «липучки», обиженно смотрели на меня: "Да я прикалываюсь мам! Конечно идите", разрядил я её, услышав, как Яна, обнимая: "Мы быстренько, ты Зарик не скучай, Ладно! Вот поиграй во что-нибудь, там найдёшь, в папке с играми", и вытащила из комода ноутбук. Они ушли.Я сидел на диване, крутил в руках бук, лёгкий как перо, глянцевый и очень тонкий, не понимая как его открыть. Отпустив свои мысли, я просто положил бук на стол. Тоненькая крышка, зажигая заставку медленно открылась, вместе с моей челюстью. Бук секунды за три, пока открывалась крышка, поднял, что то вроде мак-а. В моей голове опять залетали тени сомнений, что это за место, где оно, и какое это время. Тут, глубоко в себе я решил, что у Яны наверняка есть фотографии в буке, или ролики с ней. Быстренько открывая все папки подряд, я стал искать что-то похожее, и вот она – «Мои фотографии, 247Mb». Я открыл папку и перестал «прятаться». Всем телом я почувствовал интерес и желание скорее разглядеть все фотографии. "Не спеши Зарик, не спеши", подумал я и почувствовал волнение и лёгкий холодок по полу. Яна была обворожительно и вне земно мила; был ли то розовый восход с росой паутинок на траве, или сумерки ночного снега города, на фоне тысяч огней, разницы не было, Яна была прекрасна. На секунду я почувствовал что улыбаюсь, а телу так приятно, что кажется так будет вечность, и лучше быть ничего не может. "Не может быть лучше!? Хм.. но ведь я только лицо и
Хочу так. 