мужчины не давали угаснуть. Она пыталась подготовиться к наступлению экстаза, внутренне сжаться, чтоб локализовать его мощь, но, неопытная, конечно же, проиграла, чувствуя сейчас горячие волны, поднимающиеся одна за другой от клитора вверх. Эти свидетельства её чувственности только усиливались, отражая каждое касание его жестоких губ. Удерживая жадным ртом последние слабые судороги её влагалища, он слизал мутные капли и поднялся, чтоб по привычке напоить её любовной влагой. Целуя её и побуждая облизывать свой язык, он успокаивающе гладил её по дрожащей спине и выражал уверенность, что удовлетворил её. Он ждал ответа, держа её за подбородок. Не к месту вспомнилось о желанном ребенке, любимом Антоне, насильниках, посланных им, разрушенной по его желанию семье. У неё ничего больше нет, ничего, кроме этого эфемерного удовольствия, которого она ранее не знала и которое закончится быстрее, чем время его достижения. Горькое отчаяние вновь подступило к горлу комком, мешавшим свободно дышать. Забыв на мгновение в руках искушенного мучителя о постигшем её горе, она вдруг в миг наивысшего чувственного наслаждения осознала последствия своей беды. И невозможность что-либо исправить. И свою постыдную зависимость от самодовольного кукловода, использующего её. Улыбнувшись и в очередной раз решив, чем хуже – тем лучше, она с вызовом взглянула на него, не дав ожидаемого им ответа. Прочитав мысли на её лице, М. А. нехорошо улыбнулся. Погладив стоящую перед ним девушку по шее, он задержал на ней руки, задумавшись. Достав впечатляющий мастурбатор с клиторальным отростком, мужчина провел им по её груди, шее и втолкнул в рот. Дав смочить его слюной, насмешливо глядя ей в глаза, он медленно повел им по её телу вниз и так же медленно ввел его внутрь. Потом по-хозяйски вставил ей в рот шарик кляпа, включил прибор на низкие обороты и ушел в душ освежиться. Придя с дольками апельсина на блюдце и бокалом сока, поставил поднос на тумбочку, сел к спинке кровати и щелкнул пультом троса. Лика с тревогой наблюдала за его пальцем на кнопке пульта: она едва переносила обессиливающую непрерывную стимуляцию всех эрогенных зон. Облегченно выдохнув, она опустилась на колени перед ним; он притянул её к себе, не давая сесть и вытянуть уставшие ноги. Взяв дольку цитруса, он макнул её в сок и провел вокруг соска Лики. Затем протер ей всю грудь и положил в рот. Разжевав, притянул девушку к себе, лизнул сосок, облизал грудь и втянул в рот. Чмокая, как ребенок, долго сминал её губами, наконец, укусил сосок и потянул его. Самодовольно глядел в напряженное лицо девушки, терпящей непрерывную боль, поглаживая её по вибрирующим ягодицам. Протянул пульт ей между ног, погладил трясущиеся ляжки и щелкнул переключатель, одновременно стукнув пультом по жужжащему вибратору. Она вскрикнула и упала бы, не виси она на тросе. Он отложил пока регулятор и потянулся за апельсиновой долькой. Обняв за талию, он повторил волнующую цитрусовую манипуляцию и надолго припал к её груди, оставляя розовые следы от твердых губ. Прикусив и потянув зубами второй сосок, он намеренно усилил её предоргазменные впечатления, подбирающиеся к своему пику. Подняв колено, он упер его ей в промежность, максимально вдавив в неё прибор. Охватив её груди, он больно смял их, затем уцепил двумя пальцами соски, покручивая и дергая их. Её сотрясала крупная дрожь, а он, посмеиваясь, комментировал испытываемые ей невыносимо-сладкие эмоции. Она пыталась кричать сквозь кляп, что плохо получалось, чтобы хоть как-то смягчить болезненные судороги, терзавшие её. Что-то мыча сквозь крупные слезы, она вдруг ощутила,
Милка и тётка. Вечер воспоминаний. Почти исповедь Вадима. 
webmaster@3iks.ru