крахмальный кисель. У меня был на залупке капюшон, а у него такого не было, его залупка, даже, не имела уздечки. Такая странность наших расхождений никак меня не останавливала, и мы стали привыкать к своим сексуальным интересам. Его писун был толстый и стоял грибком, когда я его обхватывал, мои пальцы не сходились в обхвате, я даже не верил, что такое может быть, но убедился, что надо привыкнуть к этому и верил, что может когда-то у меня будет такой. Мой петушок был в стойке 12 сантиметров, и моих пальцев хватало его обнять с запасом, но,хотя, у моих сверстников были совсем махонькими. Я его не любил дрочить кулаком, как многие это делают, а - только пальчиками возле залупки и натягивая крайнюю плоть. Тахир понял, я ему сам выдал свою тайну, как я люблю это делать и не позволял менять мою привычку. Он чувствовал мой оргазм и сам старался достичь обоюдной гедонии. Такого наслаждения мы старались доставлять друг другу всегда. Меня можно считать каким угодно: развратником, гиперсексуалом или пидерастом, но в момент совокупления я забывал обо всём на свете, в этот момент для меня существовал только мой Тахир. Он после сексуальных утех лежал такой умиленный и такой доступный, что весь мир казался мне радостным и подвластным. И мы засыпали после этого моментально, обняв друг друга. ( есть продолжение)
Вечер на даче 