Ничего, успокаивала я себя, ежась на ветру. Ничего… Скоро получу права, а мой обожаемый муж разорится, наконец, на машину. И тогда – прощай навеки давка в автобусе и прогулки по этим колдобинам! Путь мой ежедневно лежал через территорию гаражного кооператива, и не было дня, чтобы я не думала об этом. Я уже почти пробралась сквозь ряды гаражей, когда кто-то осторожно тронул меня за плечо.- Людмила Федоровна? Окликнувший меня надтреснутый женский голос напомнил мне голос одной маминой подруги. - Да, - с готовностью обернулась я, заранее расплываясь в улыбке, - А с чего это вдруг по имени-отчеству?Но это была вовсе не мамина подруга. Улыбка медленно сползла с моего лица. - Извините, - пряча взгляд, сказала женщина, - Вы меня не узнаете?- Простите, разве мы знакомы?Женщине было лет под пятьдесят, у нее были некрасивые черты лица, тонкие губы, и одета она была довольно безвкусно. С такими я обычно компаний не вожу, разве что на работе. - Не узнаете? Ну, это неважно, - пробормотала моя собеседница, - Понимаете, моему сыну плохо!- Господи, а что с ним?- Сейчас! – засуетилась она, бочком вталкивая меня в дверь одного из боксов, - Сейчас! Сейчас вы все узнаете… Но плохо едва не стало мне самой. В гараже вместо бедного умирающего юноши меня ожидал… десяток угрюмо молчащих пожилых дам в возрасте от сорока лет и старше. - Здравствуйте, - пролепетала я, охваченная нехорошим предчувствием, - А где…Из строя женщин вышла стриженная под «каре» эксцентричная особа в черных очках и вельветовых джинсах, явно не в себе. - Ведь вас же по-хорошему предупреждали, - без всякого вступления начала она, - Звонили, деньги предлагали. А вы? Неужели так трудно было пойти нам навстречу? Неужели вы не понимали, где окажутся наши мальчики, если их отчислят?!Господи! Так это что, мамаши моих бывших студентов?! Если так, то разговор будет тяжелым – меня ведь не зря называют за глаза поставщиком кадров для ведомства Паши-мерседеса… Ну, не умею я принимать зачеты по-капиталистически. И еще терпеть не могу, когда на меня «наезжают» всякие прыщавые юнцы. Это лишь укрепляет меня в мысли, что им со мной в одном вузе делать нечего. Но это в аудитории так хорошо быть смелой и принципиальной. А здесь, если честно, у меня затряслись поджилки… - Я просто честно делаю свою работу! – принялась оправдываться я, понемногу отступая к двери, - Извините, но как же иначе?За моей спиной громко лязгнул засов. Заманившая меня сюда лахудра понимающе покачала головой – мол, о побеге и не думай. - Послушаете! – воскликнула я, теряя терпение, - Ну чего вы теперь-то от меня хотите?! - Что мы хотим! Что мы хотим?!! – буквально взвыли престарелые мегеры, и, как по команде, набросилась на меня с кулаками.Чувствовалось, что дрались они не часто. Но их было слишком много. Так что пока двое крепко держали меня за руки, остальные колотили, куда придется. Меня били до тех пор, пока у меня не потемнело в глазах и не подкосились ноги. Наверное, били и после, но я этого уже не помнила...Очнулась я от холода и сырости – кажется, меня окатили из ведра водой. Я лежала на полу почти голая, если не считать чулок, туфель и мокрой разодранной блузки. Тело мучительно ныло, во рту ощущался привкус крови. Изрядно пострадала прическа. Но самым страшным была неопределенность, в которой я пребывала. То, что меня избили, я еще могла хоть как-то объяснить. Но зачем надо было меня еще и
Бабушкино. Акт 2 
webmaster@3iks.ru