он все дальше углублялся в сужающийся полумрак прохода между зданиями и бетонным забором. Мелькали черные ниши каких-то входов, ворот, ниш. Но он увлекал меня все дальше, и я шел и шел, поскольку ничего с собой поделать уже не мог. Становилось откровенно страшно, но никакая сила не заставила бы меня повернуть назад. Он остановился у ворот в какой-то небольшого ангар и оглянулся на меня. Я тут же застыл на месте. И тогда он решительно заковылял внутрь. Я не знал, что делать. Все было настолько необычно и зловеще, что меня взяла оторопь. А если он там не один? А если это маньяк, ждущий меня с дубиной на перевес, чтобы отведать мою печень? Меня уже била мелкая противная дрожь. Я оглянулся назад. Было пусто и страшно. Но возможность мгновенного отступления все-таки чуть-чуть приободрила. Я потихоньку, держась поближе к забору, шаг за шагом стал приближаться к воротам ангара. На меня пахнуло сырым мраком, в глубине которого угадывались очертания чьей-то фигуры. Наконец глаза стали привыкать, и я разглядел горбуна. Он стоял в трех метрах в глубине ангара и исподлобья глядел на меня. Ни одного слова, ни одного ободряющего или приглашающего жеста. Он просто стоял и ждал. Его голова терялась в темноте, и только горящие глаза капля за каплей забирали мои волю и мужество. И я поплыл. В голову ударила волна хмельного вожделения, когда все уже по фиг, когда все равно, что будет дальше - просто все должно произойти. Шаг вперед, еще шаг, вот он уже почти рядом. Он уверен, что я подойду. Что никуда не денусь. Что он меня получит. Его голова была на уровне моей груди, и я замер в полной растерянности, не зная, что делать дальше. Его гигантские руки легли мне на грудь, медленно поползли вверх, на плечи, отодвинули меня на метр влево и сильным нажатием усадили на что-то железное. Он сделал шаг ко мне, обхватил голову руками и прижал к себе. Я почувствовал, как он напряжен. То, что бугрилось под моей щекой, за шершавой тканью его штанов, имело неправдоподобные очертания и размеры. Оно было жестко и горячо. Он настолько легко прижимал меня к себе, что было ощущение, что это я сам прильнул к его плоти. Я огибался щекой вокруг нее, чтобы сильнее ощутить ее живую твердость. Губы раскрылись, и я охватывал ее жадным ртом, сквозь ткань, сквозь эту нелепую преграду, которая мне все больше мешала. Руки метались в поисках молнии или пуговиц, которые можно было бы расстегнуть. Он помог, и через несколько мгновений я был у цели. Его руки поползли к моему затылку, пропуская пряди волос сквозь пальцы, обвили вок! руг и легкими методичными нажатиями сопровождали мои усилия Темп возрастал, он ощутимо начал перехватывать инициативу. Я уже почти не двигался, я был емкостью, в которую туго погружалось это орудие. Мои руки обхватили его узкий, покрытый густой шерстью, зад, ритмично дергающийся мне навстречу, и ощущение сладостного первобытного греха окатило незнакомым жаром, и кровь ударила мне в голову. Он уже изнемогал, движения стали настолько быстрыми и мощными, что стали причинять боль. Он что-то нечленораздельное бормотал. Я разобрал лишь несколько слов: "Гурген, это тебе подарок", но не было сил и желания вникать, тем более что мы неумолимо приближались к развязке. Его руки сползли мне на горло и стали сдавливать, но это только добавило остроты ощущений. И вдруг мощный толчок упругой струи ударил мне в горло, и я жадно пил
Безумно красивые жена и теща 