не ходить в этом черном мундире войск СС. Конечно, ее тело соответствовало роли, которую выбрала Элли, с ее волосами, собранными в хвост или косички, и тонким макияжем, который, как она знала, она могла бы создать образ, о котором просили Элли и Рудольф. Перед тем, как Ингрид ушла спать, Элли сказала сестре: «В зависимости, от того, как долго ты будешь спать, мы с Рудольфом можем уехать на работу в Министерство. Если долго проспишь, я оставлю тебе продукты на кухне, для завтрака или позднего завтрака, и ты просто сама себе приготовишь. Теперь это твой дом Ингрид, так что не стесняйся делать то, что хочешь, дорогая моя сестренка».
Ингрид понимающе кивнула, поцеловала Элли, разделась и забралась в постель. Она заснула мгновенно, как только ее голова коснулась подушки.
На следующее утро Ингрид потянулась, надела только легкий халат на голое тело и направилась на кухню. Там она нашла записку от Элли, в которой говорилось, что они, как и говорила, отправились срочно в Министерство на работу. У Ингрид не было проблем с поиском вкусной еды после армейской еды на фронте, и она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей после еды. К сожалению, время шло, и она обнаружила, что нервно расхаживает по дому, ожидая возвращения Элли. «Я не могу оставаться дома ни минуты, иначе я потеряю много время, думая, как это будет происходить. Мне нужно выйти на улицу и подышать свежим воздухом и погреться на солнышке. Гулять на улице должно быть лучше, чем смотреть на эти четыре стены и ждать сестру с её мужем, — сказала про себя Ингрид.
Сказав это, она вышла на улицу и сразу почувствовала себя немного лучше. Исследовав территорию участка дома, она наткнулась на большой вольер. Большую часть времени она провела в глубокой тени, но в солнечной части она заметила красивого пса, который, увидев ее, навострил уши. Рыжик был кобель породы Немецкой овчарки. Его имя произошло от его окраса. В отличие от большинства немецких овчарок, его шерсть была ржаво-коричневой с кремовыми бровями и мордой, что указывало на его породу. Высокий, с лапами больше и шире, чем у среднестатистической собаки, его хвост имел кремовый кончик, а глаза были интеллигентного шоколадно-коричневого цвета.
— О, я узнаю тебя по тому, как Элли говорила о тебе. Тебя зовут Рыжик, не так ли, мальчик? Рыжик завилял хвостом, услышав его имя, и Ингрид вошла в вольер, тщательно закрыв за собой дверь. В дружеском жесте она опустилась на колени и протянула запястье ладонью вниз, чтобы пригласить его понюхать её руку. Рыжик подскочил, обнюхал протянутое запястье руки, виляя хвостом, а затем толкнул ее.
Ингрид мягко оттолкнула его от себя, когда он снова подошел к ней. Она выпрямилась и посмотрела в его умные карие глаза. — Нет, — сказала Ингрид, поднимаясь на ноги и глядя на него сверху вниз. Ее глаза расширились, когда Ингрид увидела розовый кончик его члена, проглядывающий сквозь меховые ножны внизу живота.
Рычание Рыжика прогремело, не угрожающее и не пугающее, а просто раздраженное «что-то вроде «Рр....р?». Ингрид почти безучастно наблюдала за тем, как морда Рыжика протиснулась между ее коленями. Он покачал головой, из стороны в сторону, заставляя ее расширить свои ноги.
Ингрид глубоко вздохнула и кивнула про себя, когда пес поднял морду к соединению ее бедер. Его язык скользнул по ее половому органу, и она вздрогнула. — Я была так возбуждена с тех пор, как проснулась сегодня утром, — пробормотала Ингрид. — Тебе там так хорошо на языке. Жаркое солнце заставляло ее потеть, пот уже капал из-под
Поздний инцест 
webmaster@3iks.ru