Она переросла меня, и это был тот тип мужчины, которому она теперь баловалась, а не темнокожий, афро и ковбойские сапоги. Она баловалась дредами, Джорданом, узкими джинсами и одеколоном, маскирующим аромат марихуаны. Она предавалась той жизни, от которой я убегал с тех пор, как услышал новость о нашем первенце. Вот кем она была сейчас, и я не мог видеть ее иначе.
Она снова доказала, что я ошибался. Я не вижу ее такой, потому что я смотрю на нее в новом смысле. То же игривое чувство щенячьей любви. Сказать, что этот вечер был чем-то иным, кроме удивительного, было бы неправдой. Сказать, что смотреть, как она извивается и извивается на кровати, не возбуждает, было бы холодной ложью. Сказать, что чувствовать, как она прижимается к кровати, было волнующим и возбуждающим по-новому; прижимая ее к изголовью, чувствуя, как ее губы обхватывают весь мой член, входящий и выходящий из нее.
Ее стоны, похожие на бормотание на лезвии ножа, разрезают соблазн моего разума и желания. Она задыхалась, хватая воздух освежающим ароматом хризантем и похоти. Можно просто сказать... В ту ночь я разобрал ее на части, закрыв ее, подняв ноги над головой, заполнив каждую ее полость и щель ее киски теплой, движимой похотью и мотивом спермой. Покоится поверх ее узорчатых поцелуев над лбом, к скулам, к линии подбородка и медленно оставляя все следы нас внутри нее.
Сладкие выходные Марины 
webmaster@3iks.ru