случилось у «пасмурного Медвежонка», но даже движением ресниц не показала, что ее память хранит этот вопиющий минет.
...
И вот наступило 16-летие, пришедшееся в этом году на воскресение. Михаил часов в 11 не спеша спустился в гостиную и удивленно застыл: перед мачехой, устроившейся на диване в роскошном пестром халате (к сожалению, слишком длинном, чтобы обнажить стройные ноги, зато щедро приоткрывающим заманчивую ложбинку между грудей), стояла на коленях женщина в потрепанных джинсах и засаленной спортивной кофте. Она производила впечатление неряшливости и неухоженности – как одеждой, так и не слишком чистыми волосами. Хотя заплаканное лицо, которое повернулось к нему, было в общем-то миловидным.
— Знакомься, Медвежонок, это твоя мать – Полина, - сказала Алана, сузив глаза и сжав полные губы в ниточку (все признаки того, что «мать» может огрести по полной, вплоть до рукоприкладства, а уж будет унижена – это точно). – Есть ли у тебя к ней родственные чувства?
Полина, едва она поняла, что этот молодой господин, плечистый, высокий юноша – ее сын, перестала плакать, широко распахнув глаза и приоткрыв в немом восклицании кукольный ротик и дернулась, чтобы вскочить... Впрочем, холодный вид «сына» предотвратил этот порыв. И нельзя было не признать, что когда-то она была если не красива классически, то очень, очень мила.
— Нет, мам, - Михаил демонстративно поцеловал мачеху в щеку и устроился на подлокотнике рядом в надежде, что ему удастся немного «поночевать» взглядом в глубоком декольте.
— Что же... Ты уже совсем взрослый, поэтому решать тебе. Твоя... гм... мать просит видеться с тобой иногда. Но немного расскажу тебе, что мы тут выяснили. Полина родила тебя в 16, без угрызений совести сдав в детдом, т.к. любовник отказался жениться. Потом два раза была замужем, хотя детей больше не завела. В последний год начала выпивать, устроилась официанткой в придорожное кафе и даже несколько раз поднималась в свою комнатку с посетителями после работы, за денюжку, конечно. Переспала с хозяином и была выгнана взашей его женой. Ради объективности, можно отметить, что 5 лет назад она начала твои поиски, а лишившись работы, наконец посвятила им всё свободное время и, как видишь, нашла. Кроме того, помнит дату твоего Дня рождения, уверяет, что бросила пить и ищет достойную работу. Так, горе наше луковое?
— Да, - прошептала мать, во все глаза разглядывая ухоженного, из другой жизни, сына.
— И потому что она – твоя кровь, я предлагаю взять ее служанкой.
— Зачем нам служанка? Клининговая компания убирается же каждый день, Клава готовит и сервирует...
— Ну, например, будешь ее ебать, если уж не находишь в себе сыновних чувств, - вот и вырвалось из мачехи то, что очень не нравилось в ней пасынку – унизить, ударить побольнее человека, вызывающего негативные эмоции. – Тебе уже пора для здоровья...
Полина сжалась, опустив голову, но... не возразила! Это как же надо опуститься, чтобы покорно выслушивать подобные унизительные комментарии! А тем более молчанием соглашаться с выдвинутым предложением, противоречившим всем канонам морали! Впрочем, Михаил понял, что все же нечто поднялось в душе и, если бы не удручающий внешний вид матери, он наверняка поднял бы мать с колен, может быть, даже обнял бы.
— Пусть будет, - равнодушно отвернулся он от матери и с любопытством заглянул в вырез халата мачехи. – Но спать с ней я не хочу... Как-то это... некрасиво...
...
Алана буквально толкала пасынка к тому, что она высказала в день 16-летия. Его родную мать обрядили в костюм горничной, наверняка приобретенный в секс-шопе: черное платье с квадратным щедрым декольте, с коротким подолом, отороченным белыми кружевами,
Из нежного мальчика в послушную девочку. Часть 5 
webmaster@3iks.ru