Черт! выругался про себя, какой я нахрен «милый»?!
Фак! Но может это наверно так мило со стороны: девушка, с зажатой сигаретой между накрашенных губок, ласково просит парня дать ей прикурить.
Хотя недавно эти пухлые губки, такое вытворяли!
Протянул руку с зажигалкой, щелкнул, возник огонек.
Она прикоснулась кончиком сигареты к нему.
Затянулась, выдохнула дым, чуть закашлялась.
— Вкусная сигаретка, мне нравится. Тебя ведь зовут Слоу, да?
— Да, меня так зовут сейчас, мем. Но раньше я был совсем другим.
— Расскажи, милый.
— Послушай Салли, я не твой милый, пойми!
— А ты не называй меня «мем». Уф, так бесит!
Я выдохнул, ведь с женским полом бесполезно спорить, начал рассказывать:
— Это было там в армии. По молодости меня бросила девушка. Тогда подписал контракт. Полгода мучили в «учебке», там готовили из нас элиту спецназа, морпехов.
— Понимаешь? прыжки с парашютом, владение военной техникой, оружием...
Салли куря сигарету, выпуская дым, через ротик, кивнула мне головкой. Это выглядело так романтично.
— Так вот, все ничего. И тут нам приказ: лететь в Афганистан. Надо, так надо. Полетели. Прибыли в часть.
Нас, новобранцев, собрали в одном месте. Обустраиваться стали. Поначалу нас не дергали, слегка обучали, бегать заставляли, зарядку делать, марши.
Но я понимал что это, как будто не так, вроде не по настоящему. И этот момент настал.
Это было ночью, я спал в палатке, меня накрыли материей, надели мешок на голову, куда-то потащили.
— Куда?
Она выдохнула через рот густой вишневый дым от сигареты, окутавший меня, наверно взявший в соблазнительный плен.
Хотя этот аромат идет в пользу, он немного сбивает вонь от блевотины и всего такого, стоявшего дурманом в комнате.
Вытяжная вентиляция плохо работала у нас в комнате охраны, насколько знал.
— Я не знаю, долго тащили, их было несколько.
Потом меня опустили на землю, развязали руки, сняли мешок с головы. Короче: это была большая землянка, вокруг талибы, так как они были одеты в исламскую одежду. Меня поставили на колени.
Спросили, буду ли сообщать военные секреты?
Я ответил, что нет. Тогда меня спросили:
— Ты будешь сосать член? Вон у того парня.
А тот парень оказался негром, высоким, плечистым, мускулистым, и член у него был же такой же под стать ему.
— Если отсосешь ему, здесь и сейчас, то мы тебя отпустим.
Даю слово чести. Иди куда хочешь. А не согласен, то, сам понимаешь. Мы тебе предлагаем жизнь, думай, парень...
На ломаном английском перевели мне от главного талиба.
Для наглядности мне провели лезвием ножа по шее.
Пошла кровь из разреза.
Всё равно отказался, даже под страхом смерти.
— Я отказался сосать член негра, понимаешь Салли?
Отказался, и все тут. Убивайте, говорю, мне всё равно.
Но это оказалось обычной проверкой.
Старослужащие, с разрешения конечно, начальства, нас так проверяли на порядочность и гомосексуальность.
Через такое постепенно прошла вся наша рота новобранцев. Кто-то ломался, кто-то нет.
Примерно из ста человек новеньких, мне сказали потом, что где-то нашлось восемь, или девять пидарасов, променявшие смерть на отсос. Таких мразей сразу отсеивали, из того контингента. Потом их отсылали обратно, сюда.
— Понимаешь, Салли? Такая проверка лучше в сто раз проверки на «детекторе лжи».
— Ты к чему подводишь, милый? Я тебя обманываю что ли? Лучше давай дочитаю, там осталось немного.
— И дай еще мне сигаретку, с огнем, они такие классные у тебя, милый.
Жаркое лето. История любви 
webmaster@3iks.ru