к высокому незнакомцу, — я хотел бы представить вам нашего нового директора по продажам Гордона Доблера.
Высокий мужчина взял руку Теда, пожал ее, не обращая внимания на Артура Беллоуза, и повернулся к группе.
О-о, - подумал я.
— - -- -- -- -- -- -- -- -- --
Сказать, что моя жизнь в детстве была ухабистой, значит преуменьшить. Мы жили в городе - мама, сестра и я. Я немного помню своего отца, но он ушел от нас, когда мне было шесть лет. Маме было горько от того, что он ушел, и она так и не смогла оправиться от этого. Наверное, и мне было горько.
В социально-экономическом плане мы находились где-то между средним классом и бедными. У нас была еда, но трехразовое питание в нашем доме, конечно, не было гарантией. Праздники и дни рождения были источником стресса для семьи. Я рано научился управлять своими ожиданиями, чтобы не разочаровываться.
Но мне все равно было больно видеть по телевизору улыбающиеся семьи на Рождество, с украшениями и кучей завернутых подарков.
Еще одна вещь, которую вы всегда видели в этих сценах - отец. Это была всего лишь еще одна разочаровывающая вещь, которой не было в нашем доме.
К шестому классу в школе я считался проблемным ребенком. Я был бунтарем, злым и нарушителем спокойствия. Я часто дрался. И это правда. Не все они были по моей вине. Я был одним из самых маленьких детей и стал мишенью для хулиганов. Разница между мной и другими мишенями заключалась в том, что я часто не отступал.
В конце шестого класса я как-то раз после обеда вышел на игровую площадку, когда меня окружила группа семиклассников. Среди них был один большой мальчишка, Чарли Резерфорд. Почему-то я ему не нравился.
— Привет, Уинтерс, — сказал он мне. — Похоже, ты снова носишь одежду из третьих рук (third hand), — насмехался он.
Его банда рассмеялась. Я попытался продолжить путь - он ошибался насчет одежды, она была только из вторых рук (second hand). Резерфорд крепко сжал мое плечо, наполовину развернув меня, и я оказался лицом к лицу с ним.
— Я еще не закончил с тобой разговаривать, маленький карликовый засранец, — усмехнулся он, его жирные щеки покраснели.
Обычно к этому времени я бы уже ударил его, но я находился на территории школы и не мог позволить себе, чтобы меня выгнали из этой школы. Я постарался сохранять спокойствие, обошел его и продолжил путь через игровую площадку.
Вдруг меня повалили на землю. Резерфорд взмахнул своим рюкзаком, набитым книгами, и ударил меня прямо между плеч. Мой подбородок ударился о цементную поверхность игровой площадки и теперь кровоточил.
С ослепительной яростью я поднялся на ноги, повернулся и встретился взглядом со своим обидчиком. Его приятели образовали некий круг, и мы оказались в центре этой импровизированной арены.
Чарли Резерфорд был на шесть дюймов (15 см) и, по меньшей мере, на 50 фунтов (23 кг) тяжелее меня, но во мне кипела слепая ярость. Эта ярость кипела во мне почти все время. Но если ее немного подтолкнуть, она легко могла вырваться наружу.
И она вырвалась.
К тому времени как учителя схватили меня, лицо Резерфорда было в кровавом месиве. Я укусил его за левое ухо, и оно болталось на волоске кожи. Мои руки и лицо были покрыты нашей общей кровью. Он рыдал.
Меня отправили в кабинет директора.
К счастью, кто-то, и я не знал, кто именно, сообщил об обстоятельствах драки учителям. Было ясно, что я не был зачинщиком. Тем не менее с избиением, которое я нанес Чарли Резерфорду, нужно было разобраться.
Особенность посвящения в студенты 
webmaster@3iks.ru