нахер; дубина блядь, навязался на голову. Сучонок! Ни поебаться, ни подрочить из-за него нормально! Одно мучение!
Она часто мечтала о тех временах когда останется жить одна, заведет себе живой горбатый хер и будет пользовать его в свою жопу когда вздумается. – Сунь-ка мне, Васька, прямо с утра под одеялком, - тогда спокойно скажет Тамара и встанет раком, примет стояк в задницу до конца и проорется на нём от души. Кончит так что аж обоссытся и будет наконец-то спокойная и довольная.
А пока этот маленький распиздяй Сашка снова проснулся и хочет жрать. Надо вставать и готовить ему. ЗАЕБАЛО ЭТО ВСЁ! Но надо, надо… Никуда не денешься.
— Сашка?! Сашууууль?! – прикрикнула Тамара, когда немного остыла от возбуждения. Соски обмякли, опали и она откинула с себя одеяло. Мать села на край кровати и облокотившись в колени снова окликнула сына. – Чё придуриваешься, паразит?! Я же вижу, что ты не спишь, стервец такой!
Мальчишка открыл глаза и молча посмотрел сначала на раздраженное выражение лица мамы, а потом на два бидона её пышных грудей, от которых едва ли не трескалась по швам ночнушка.
— Ой, мне-то не пизди! – скрививлась и отмахнулась мать. – Вставай давай! Сегодня дядь Вася придет. Поешь и гулять иди! Это ясно?!
— Опять дядя Вася… - надул губы и вздохнул мальчишка. – А можно он завтра придёт? – с робкой надеждой спросил сын.
Посмотрев на Сашку ещё пару секунд, Тамара замахнулась рукой и дала ему такую затрещину, что голова мальчишки мотнулась как неваляшка.
— Встал и пошёл зубы чистить! БЕГОМ БЛЯДЬ! – прикрикнула мать и сын пулей сорвался с кровати сдерживая слёзы обиды. – Сука, сил уже никаких на тебя нет! – проворчала усталая мать ему вслед.
Дядя Вася явился и не запылился уже через час. Пропитый копчёный алкаш покрытый зоновскими татуировками и с большим недостатком зубов. А те зубы, что ещё оставались были коричневыми и кривыми.
Глядя на этого отброса жизни Сашка думал только о том, что мама с ним хоть и тоже грубо говорит, но иногда целуется.
Этот мерзкий, тощий и сутулый хуиплет даже облизывал матери ухо, прям со слюнями своими перегарными, Сашка видел это мельком своими глазами. Мальчишку аж передергивало, когда он представлял слюни в своем ухе и не понимал, почему мать от этого хихикает и ужимается.
Сейчас мать готовила завтра на тесной и захламленной кухне. Старые выцветшие занавески. Столик покрытый дырявой вытертой клеёнкой.
На клеёнке когда-то был рисунок из сетки и цветов, а теперь только черные следы от ножевых порезов и белые вышарканные пятна. Пахло луком, уксусом и луковой шелухой. Сашка пил чай прихлёбывая из тяжелой горячей кружки. Заварка была слабой, чай жёлтым, вместо масла на хлебе лежал маргарин «Хозяюшка».
Мальчишка торопился как мог, но в кружке был прям кипяток и Сашка часто обжигался, шипел – всссс! Блин… - в такие моменты он виновато посматривал на маму, а та тяжело вздыхала, как бы подтверждая, что сын бесполезный неудачник, который страшно заебал.
Дядя Вася вошёл в кухню в своём обычном виде. Растянутые в коленках трико, майка алкашка, короткая стрижка и водянистый взгляд. Как обычно подрагивая с похмелья он оглядел задницу Тамары крутившейся у раковины.
Мужик подошёл к окну и вытащив из пачки бычок «Примы» закурил в форточку.
Тамара вела себя всё более раздражённо, она часто оглядывалась на сына нетерпеливо ожидая когда мальчишка поест и съебется гулять. Она начала тереть столешницу тряпкой с такой силой, что загремела посуда. Наконец сорвавшись, Тамара с размаху швырнула
То, о чём она мечтала. Часть пятая 
webmaster@3iks.ru