Я вытащил из нее свой член и мягко погладил ее твердую, мелкую задницу.
— У тебя такая хорошее влагалище, куколка, — прокомментировал я. — Тебе это нравится?
Все, что она смогла ответить, было хныкающим стоном. Она все еще стояла с расставленными ногами в наклоне над диваном, ее зад торчал высоко в воздухе, соки вагины стекали по ее бёдрам.
Решив поменять позу, я взял одну из подушек дивана и разместил ее поверх журнального столика. Взял Элеонору за руку я придал ей стоячее положение и развернул к себе. Она неотрывно смотрела на меня, широко раскрыв глаза, верно гадая, что еще я ей уготовил. Ее стройное тело немного покачивалось, сиськи вздымались от ее неровного дыхания. Когда она выпрямилась, то ткань платья скользнула вниз по ее груди, частично скрывая бюст от моего взгляда.
— Ложись на это спиной, кукла, — указал я на столик.
Она послушно выполнила мой приказ, залезла коленями на крышку стола, повернулась и легла на него. Я наклонился над ней и задрал упавшее платье обратно поверх ее сисек, потому что мне просто нужно было видеть эти великолепные дойки. Тяжелые шары раскатились в стороны, соски подрагивали.
— Сожми их вместе, — скомандовал я. — Собери своё огромное вымя.
Она подняла руки в перчатках и сжала с боков свой массивный бюст, тем самым подталкивая его вверх и ко мне. Ох, какие великолепные сисяндры! Я схватил ее за бедра и потянул к себе, пока ее задница не сравнялась с краем стола. Я высоко поднял ее ноги, держа их руками, в то время как мой налитый ствол устремился к ее раскрытой промежности.
Толчок и я снова заполнил ее, засадив свой болт сразу на шесть или семь дюймов, с помощью одного сильного движения. Ох, как она сладко закричала, когда я начал трамбовать ее сочные внутренности. А потом я начал углубляться. Но она была тугой, очень тугой, и я встретился с жестким сопротивлением. Ее узкие стенки влагалища сжимались и не пускали меня глубже. Я немного замедлился, мягкими глубокими ударами тараня ее своим жестким стояком. Каждый толчок члена, как отбойным молотком, расширял ее все больше и ослаблял сопротивление. Медленно ее вагинальные мышцы начали сдаваться, и я смог погрузиться в нее глубже.
В какой-то момент, я погрузился в нее особенно сильно, и она захрюкала, как свинка, когда десятый дюйм врезался в нее. Я теперь был в самой узкой части каналов, у кольца шейки, и я поморщился от ощущения, когда чувствительная голова ударила его. Ее лицо тоже исказилось, и она испустила целую какофонию — громкое хрюканье, рык и рев. Она просто орала на все лады охриплым голосом, в котором мало чего слышалось человеческого. Глаза ее выкатились, рот широко распахнулся, губы искривившись от боли, когда я вбивал в нее член все глубже и глубже.
И вот, одним, окончательным жестоким толчком, я прорвался! Она издала жуткий вопль, когда луковичная голова моего члена пробила себе путь по ее шейке матки и погрузилась в самое чрево. Я был внутри... все двенадцать дюймов моего члена были глубоко засажены внутри нее.
Я широко раздвинул ее ноги и навалился на нее сверху. Она стонала, а я присосался к ее массивным сиськами и снова набил ими рот. Я сосал их и терзал ее распухшие твердые соски, как обезумевший, в то время как ее внутренности трамбовались моим членом. Он влетал в нее и из нее жесткими, беспощадными толчками. Каждая фрикция била в шейку матки, расширяя тем самым ее еще больше. Еще пара неистовых толчков, несколько сильных укусов сосков
Подопытный кролик. Часть 1: Мамина подруга 