от нее, полученной от женщины, но и из-за того, что вонючий мужлан в шутовском наряде за этим наблюдал.
— Мордашку-то за грязью не видно! – пробурчал заключенный, когда Ждана развернула жертву обратно.
— Отмоешь! И сам охренеешь от увиденного. Ты мелкая сошка в своём клане, но тебе – владельцу этой нижней, - будут все завидовать! Так что пять тысяч с тебя!
Анна едва не заплакала, униженно задрожав: в прошлой жизни она какое-то время хотела завести себе раба. Упаси бог, без секса, но унижать его, наказывать, издеваться - было бы забавно. Тогда не представилось случая, и вот сама попала в такую ситуацию. Только наоборот! Но ей-то по праву рождения положено быть госпожой, а вот уродам с лишними отростками... Нет-нет! Только не это!
— Ну-ка, я сам проверю товар.
Не успела Анна закусить губу от унижения – она, получается, на самом деле товар! И тут же испытала еще большее унижение: Хвост вдруг ухватил за грудь, наблюдая, как она вспучивается под светом фонарика. Потом вторую, покатав между растопыренными пальцами. Подергал за соски... И заставил исследуемую женщины выпустить воздух сквозь сжатые зубы – эти грубоватые действия мгновенно вызвали прилив недостойного желания. Но животному было этого мало – в его руках оказался стек, который пребольно хлестнул по кончику груди:
— Повернись, соска! Хочу оценить приобретение как следует... Но, Ждана, по крайней мере тысячу надо скинуть!
Анна, чуть не воя, причем не от боли, а от того, что на этот раз стала настоящим товаром, к которому прицениваются, за который торгуются; бессловесный, покорный товар! Она хотела продемонстрировать презрительно поджатыми губами отношение гордой, стойкой женщины ко всему происходящему, но стек, хлопнувший снова по набухавшему соску, быстро убедил, что пока надо подчиниться, несмотря на унижение и клокотавшую в груди злость.
Анна удостоилась шлепка по попке, одновременно перешедшего в жесткое стискивание ягодицы, отчего приходилось попискивать – было и больно, и унизительно... и возбуждающе! Не переставая сжимать упругую шелковистую плоть, Хвост азартно торговался за ее тело, пока на 4-х с половиной тысячах это чучело гороховое не толкнуло в спину, заставив упасть на колени, уткнувшись лицом в прохладную поверхность.
— Хвост! Ее же недавно кто-то выебал! Да и грязная, как хрюшка... Фу, какая мерзость! – послышался голосок Жданы, и легко было представить, как она брезгливо морщит симпатичный носик.
— Ничего, соска и вправду зачетная, возбудила меня охренеть как... А потом я накажу ее за то, что не подготовилась к встрече со своим хозяином.
Анна про себя взвыла – наверняка сработала проклятая специализация «Нимфа», заставив презренного мужчину испытать эрекцию на ее тело, пусть и грязное, и неухоженное в данный момент. Эрекцию твердющую, хоть и средних габаритов – это она почувствовала почти сразу, как только приняла коленно-локтевую позу (впрочем, по-прежнему связанные руки давали повод называть эту позу коленно-лицевой): член протаранил влагалище, заставив заскрипеть зубами в последний раз перед тем, как отдаться на милость недостойному наслаждению похотливой самки. Еще мелькнула злость на себя за неспособность в очередной раз воспротивиться изнасилованию, еще прошёлся наждаком по сознанию стыд за невоздержанность перед хорошенькой девушкой, наблюдающей за происходящим наверняка с гадливой гримаской, но тело само собой уже прогнулось, подставляя влагалище для более глубокого проникновения и издавая восторженные стоны...
К счастью для Анны (и некоторому разочарованию Ляльки, которой она была несколько минут) половой акт быстро кончился. Почувствовав, как ее накачивают спермой, женщина привычно кончила, получила законные 5+3 балла за обоюдный оргазм и по единичке к ловкости и выносливости. А потом с брезгливостью, перешедшей в унижение, скривилась – вначале стало гадко, что вытекающая
Сын маминой подруги 
webmaster@3iks.ru