будем с ней мыться в бане голые, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
На вторую телегу мы набрали дров уже быстрее чем на первую. Я научился пилить, и дело у нас с бабкой пошло на лад.
— Давай ветками её прикроем чтобы в глаза не бросалась. Мы за ней завтра вечером приедем. - сказала Зоя Витальевна, после того как мы с ней вдвоём загрузили телегу спиленными берёзками и увязали их верёвкой.
А вторую кучу деревьев, заложили срубленными ветками и травой. И она стала практически не видна.
До деревни из леса мы шли пешком ведя под уздцы лошадь, а она в свою очередь тащила за собой телегу доверху наполненную ворованными в лесу берёзками. Уже начинало темнеть как мы с бабой Зоей решили тронуться в путь. Умная кобыла шла по дороге не сворачивая в сторону, да и телега на резиновом ходу хотя и груженная, катилась легко. А главное бесшумно.
По пути мы с бабкой не разговаривали, молчали. Она только то и дело подгоняла лошадь, хотя в этом не было нужды. Зорька и так все понимала с полуслова. В деревню мы пришли уже когда на небе зажглись первые звёзды и начала всходить луна 🌒 далеко, над лесом из которого мы выбрались.
Я открыл калитку, а бабка завела лошадь с телегой во двор, где за высоким забором не было ничего видно. Да и темень стояла вокруг.
Вдвоём мы разгрузили телегу, сложив бревна под сарай. А сверху прикрыли старыми досками, различным тряпьем, рваными телогрейками и ненужным хламом. На случай если пропажу берёз обнаружит лесник и станет рыскать по округе в их поисках.
— Помоги мне с лошадью Костя. Её напоить необходимо. Принеси из дома ведро воды. На террасе грязные ведра для скотины стоят. А я пока её распрягу. Да и свет на кухне включи. Все виднее будет. - попросила меня баба Зоя в темноте на ощупь распрягая Зорьку.
Я нашел ключ под кирпичом у порога, открыл дверь, зажёг на кухне лампочку и набрал ведро холодной воды из под крана. Вынес его на улицу. А там баба Зоя уже распрягла Зорьку и вывела кобылу из оглоблей.
— Пей милая. Сейчас я тебе цепочку на шею надену. Для твоего же блага. А то убежишь ещё ночь домой. А хозяин твой в город уехал. - приговаривала баба Зоя лошади когда я вынес из дома ведро холодной воды и поставил его перед кобылой, а та нагнув голову стала жадно пить.
У бабки в хозяйстве нашлась короткая цепь с болтом и гайкой. Эту цепь я надел Зорьке на шею и стянул её гайкой. Но не туго, так чтобы под цепь проходила ладонь. А уже к цепи привязал верёвку которой мы утягивали на телеге бревна.
— Веди её на поляну за домом. И привяжи к столбу. Пусть всю ночь пасется на траве. У меня сена ей дать нет. Да и не кормят летом лошадей сеном. А я пойду баню затоплю. - приказала мне бабка и в темноте ее глаза заблестели особенным похотливым огоньком.
Пожилая женщина была в предвкушении совместной помывки с молодым внуком и её глаза красноречиво говорили об этом.
Бабка ушла затапливать печь - каменку в бане, а я вывел за верёвку Зорьку и повел ее за дом на лужайку. Луна тем временем полностью взошла на небосклоне и освещала неровным бледным светом окрестности. И я без труда нашел старый телеграфный столб с оборванными проводами сиротливо стоявший за домом бабы Зои. К нему я и привязал Зорю, для надёжности завязав конец веревки морским узлом, вязать который
Санта-Клаус поневоле 