за тем, как она говорит, жестикулирует, ходит. Мне нравилось, как пружинят при каждом шаге волнистые каштановые локоны на её голове. И даже то, как она откусывает и жуёт кусок нашего общего именинного пирога, странным образом привлекало меня.
Самые обычные повседневные действия в её исполнении обретали для меня налёт таинственности. А чуть надменная улыбка на её красивом лице и холодный взгляд сверху-вниз сине-зелёных глаз, которым она изредка награждала меня, всегда будоражили до мурашек.
В день её совершеннолетия мне ужасно захотелось подарить ей что-нибудь такое, что дарят уже взрослым девушкам. Вот только я никак не мог придумать, что. В итоге не изобрёл ничего оригинальнее, чем собрать для неё здоровенный букет из полевых васильков. Она очень удивилась, но обрадовалась моему подарку и поставила цветы в вазу у себя в комнате.
В тот день мама с тётей Любой сразу после застолья поспешили на станцию, чтобы успеть на электричку до города. Сосед дядя Коля повёз их туда на своей машине. А я в компании двух его сыновей отправился на речку купаться, где мы и проторчали до самого вечера.
Той ночью я долго ворочался и никак не мог уснуть. В окошко светила яркая луна, а за стеной опять тихонько всхлипывала Настя, вероятно, в очередной раз вспоминая о своих горестях.
Дом у бабули с дедом был довольно новым и единственным двухэтажным на всю округу. При любом удобном случае дедушка повторял, что строил его для внуков. Поэтому обе комнаты на втором этаже на всё лето были отданы в наше с сестрой распоряжение.
Двери на ночь мы всегда плотно закрывали, но сквозь тонкую перегородку были слышны любые шорохи. Я уже успел привыкнуть к тому, что из-за стены по вечерам то и дело доносится тихое хныканье. Но сегодня оно было громче обычного и почти не прекращалось. Сон не шёл ко мне, я лежал на спине, хлопал глазами и смотрел в потолок.
Где-то через полчаса мне показалось, что к девчачьим всхлипам добавились новые, странные звуки, которых я раньше не слышал. А вскоре они стали громче и походили уже не на плачь, а на какое-то мычание. Я невольно прислушался, а потом даже прильнул ухом к стене. И тогда смог различить ещё и мерное поскрипывание пружин койки, будто бы на ней кто-то качается.
Так продолжалось ещё несколько минут, в течение которых непонятные звуки лишь нарастали. Кровать скрипела всё отчётливее, а Настины вздохи стали похожи на стоны. Ничего не понимая, я слушал и настороженно хмурился.
В конце концов моя буйная мальчишеская фантазия нарисовала картину о том, как в дом проник бандит, убил бабушку с дедом и теперь пытается задушить мою сестру. И тогда неожиданно для меня самого во мне взыграл инстинкт воина-защитника.
Я вскочил, вышел из комнаты и тенью метнулся к соседней двери, из-за которой по-прежнему слышались, как я теперь был уверен, звуки борьбы. Стучать, конечно, не стал. Вместо этого я попытался заглянуть в замочную скважину, но было темно и ничего не видно. Тогда, набравшись смелости, я немного приоткрыл дверь.
Настина кровать стояла вдоль боковой стены, и мне пришлось просунуть голову, чтобы достать её взглядом. К своему удивлению, никого постороннего в комнате я не увидел. А моя сестра лежала на спине, задрав кверху ноги, полностью раздетой. Вот тогда-то я мельком и увидел её обнажённую грудь. Вероятно, ей было жарко, и поэтому смятая пижама вместе с простынёй, которой положено укрываться, валялась на полу.
Пребывая в столь необычной позе, она отвернула голову к стене и тихонько завывала в такт покачиваниям койки. Со стороны казалось, будто кто-то невидимый навалился
Сказка о царице Салтанке, о дочери её - славной княжне Гвидонке и о царевиче - Белом Гусе. 
webmaster@3iks.ru