— Да, этим я демонстрирую насколько глубоко уважаю вас, - без тени иронии заметил я.
Далее полотенцем вытер сначала ноги тещи, а потом своё лицо.
А уже перед сном я сделал тёще массаж. Помял спину, ягодицы, бедра, икры и стопы. Подошвы помассировал особенно тщательно.
И прежде, чем тёща заснула я еще примерно полчаса почесывал ей пятки.
На следующий день жена прислала тёще сообщение, что меня необходимо посечь. Просто для профилактики.
— Вот, пишет: «чтобы он лучше тебя слушался», - процитировала послание дочери Тамара Николаевна.
— Да, конечно, это правильно, - согласился я. – Я приготовлю розги, и вы меня посечете.
— Я не знаю, я не умею...- засомневалась тёща.
— Я вам буду подсказывать, как надо. Главное — это сечь в полную силу.
— Но тебе же будет больно...
— Конечно. Но так и должно быть. Иначе порка будет не наказанием, а развлечением. А я должен бояться порки. И трепетать перед вами.
— Ну, хорошо. Я попробую. Трепещи! – улыбнулась тёща.
Я нарезал в лесопосадке хороших гибких прутьев, из них получились отличные розги. Я замочил их в садовом корыте и немного посолил воду.
Вечером я вынес лавку в сад и поставил её под раскидистые деревья, затем подошел к сидящей на террасе тёще и, опустившись перед ней на колени, пригласил её провести экзекуцию.
— Прям в саду тебя сечь? А если кто из-за забора увидит? – удивилась тёща.
— Ну, и пусть смотрит. Пусть знают как бывает...
— И тебе не будет стыдно? – снова удивилась тёща.
— Да мне будет стыдно. Но это дополнительное наказание. Позором.
Секла она неумело, но вполне болезненно. Размеренно наносила удары, стараясь располагать их равномерно от верхней части ягодиц к нижней и обратно. Сначала секла молча, а потом стала приговаривать:
— Это тебе чтобы тёщу слушался! Чтобы покорным был! Чтоб ноги целовал! И чтоб массаж мне делал! И чтоб жену любил! Она наверняка сейчас с кем-то развлекается, а ты люби! Люби! Люби!
Скорее всего так и есть. Наверняка жена специально попросила тёщу меня выпороть, чтобы в момент, когда она мне изменяет, меня к тому же еще и секли. От этих мыслей я странным образом возбуждался, лёжа под розгами. Наконец тёще надоело меня пороть.
— Фу! Устала, благодари за порку! – велела Тамара Николаевна и протянула мне руку для поцелуя.
Я поцеловал тёще, руку которой она меня секла. И затем, конечно же, припал к её ногам. Это действие после порки приобретает особый смысл -
поротый раб целует ноги своей Владычице.
Перед сном я опять помыл ноги своей Госпоже. Уже лежа в постели, она захотела не массаж, а нечто другое...
Тёща раздвинула ноги и повелительно указала туда пальчиком.
Я припал. Целовал, лизал, сосал бугорок клитора.
Когда Тамара Николаевна кончила, я старательно вычистил её.
Все лицо моё было во влагалищной смазке.
— И не вздумай умываться! – прикрикнула она мне вслед.
Разумеется, я и не думал этого делать. Пусть на моем лице до утра останется аромат этой великолепной женщины.
Спустившись со второго этажа вниз в коридор, я в порыве благодарности поднял с пола её босоножки и несколько раз поцеловал их в том месте, где остались вдавленные следы от её царственных пяточек.
Целую неделю я служил тёще. Я совершенно искренне перед ней преклонялся. Да и как было не преклоняться перед такой женщиной?!
Ведь только ноги её, красивые ступни с высоким подъемом и круглой, как яблоко спелой, пяткой требовали сотен моих поцелуев.
Мне нравилось служить этим ногам. Я и кланялся им и мыл, и массировал и, конечно, целовал. Я целовал даже следы моей тёщи и
Пасха часть 2 
webmaster@3iks.ru