все равно такая сжимаемая! - И я сжал! Я впился пальцами в эти щеки, потирая и массируя ее ягодицы вокруг маленького кусочка кружева на стыке ее ягодиц.
— Отшлепай меня по заднице, Джереми! - Мама завизжала от моих манипуляций.
— Правда, мама?
— Отшлепай меня хорошенько! Мне это нравится!
Ладно! Я не собирался спорить!
Шлеп!
Шлеп! Шлеп!
Первая была легкой пощечиной, но, судя по опыту общения с тетей Джесс, следующую пару я действительно отвесил ей.
— Ой! О, да! Вот так! Еще! Я плохая девочка!
Шлеп! Шлеп! Шлеп!
— Мне нравятся плохие девочки, мама! Мне тоже нравится их шлепать!
Здесь я должен признать, что до встречи с тетей Джессикой на днях я никогда особо не задумывался о порке или любой другой форме физического насилия. Это просто было не в моем вкусе. Кроме того, меня учили, что мужчина никогда не прикасается к женщине подобным образом. Я знал, что некоторым людям это доставляло удовольствие. Черт возьми, некоторые люди не могли без этого обойтись! Порка, избиение палками, пытки электрическим током - от одного вида этих вещей у меня мурашки бежали по коже. Но после того, как моя тетя, а теперь и моя мама узнали, что им, похоже, это нравится, я обнаружил, что порка их обеих доставляет мне извращенное удовольствие. Сильное покалывание в моей ладони после соприкосновения с полной упругой плотью их задниц и тот факт, что это доставляло им удовольствие, тоже возбуждали меня!
Шлеп! Шлеп!
— Отшлепай свою плохую мамочку! Отшлепай ее хорошенько! - кричала мама при каждом прикосновении.
Я чувствовал, как мой член откликается на мамин энтузиазм. Не настолько, чтобы я возбудился, но там, внизу, определенно ощущалось покалывание.
Я отвесил ей серию крепких шлепков, стараясь покрыть всю площадь ее пышной попки, пока обе щеки не стали ярко-красными! Мама стонала при каждом ударе, и я заметил тонкий прозрачный ручеек, стекающий по одному бедру. Она была взволнована больше, чем я думал!
Когда вся ее попка и даже верхняя часть бедер запылали, я перестал. Мои руки сами наполовину онемели. Затем я положил руки на эту великолепную попку и начал массировать ее сильно, но нежно. Я провел пальцами вниз по этим ягодицам, под клочком ткани и между ее бедер, вокруг ее сморщенной розочки и к краю ее мокрой киски.
— О да! Потри мою киску! Я такая мокрая для тебя, милый! - простонала мама. Ее слова дошли прямо до моего члена!
Я продвинул руку дальше под ее трусики, чувствуя влажную ткань на тыльной стороне ладони, когда мои пальцы ласкали ее сочащиеся половые губки. Мама вздохнула.
— Продолжай ласкать! – умоляла она. Я с радостью подчинился.
Я отодвинул тонкую ткань в сторону, открывая себе беспрепятственный доступ к красивой зияющей расщелине моей матери. Я провел пальцами по ее щелочке, стараясь не касаться чувствительного клитора. Я широко раздвинул губы двумя пальцами, скользнув более длинным средним пальцем в ее теплую, влажную щель.
— Ооо! - моя мама дернулась, когда я проник в нее.
Я двигал рукой, потирая ее половые губы, одновременно вводя один палец внутрь и вынимая его, в то время как моя рука скользила взад и вперед.
— Да! Трахни меня своим пальцем! – вскрикнула мама. - Всади в меня два! Наполни меня своими пальцами, Джереми!
При следующем движении вперед я просунул безымянный палец внутрь вместе со средним.
— О Боже! Ооо! Сильнее! Потрогай меня сильнее, милый! Я близко! Так что, блядь, оргазм близко! - взбрыкнула мама, когда я увеличил темп.
— Кончи для меня, мама! Кончи мне на пальцы! - уговаривал я ее без всякой необходимости, поскольку она дрожала, как осиновый лист в сирокко.
Тамара 